В другом дворе места тоже не нашлось, в третьемзаставлено так, что сломали ограду и выперлись на детскую площадку, наконецпристроил возле магазина на соседней улице, заплатив охраннику ювелирногомагазина, чтобы присматривал, сейчас не просто угоняют или снимают колеса, ночасто просто чисто по-русски бьют стекла и гнут обшивку, пусть кому-то будетеще хуже, гады все, кроме меня.

Раздраженный, уже бегом вернулся к ее подъезду, позвонил вдомофон, сразу щелкнуло, вбежал, отряхивая снег, торопливо метнулся к лифту.Юлия открыла дверь, уже переодевшись в домашнее, очень милая в простой легкойблузке с открытыми плечами и короткой юбке тигровой расцветки.

– Теперь соглашусь и на бутерброд, – заявил я. –Столько калорий потерял, пока искал, где приткнуться!

Она покачала головой, глаза смеялись.

– А я собиралась вас ужином угостить…

– Плотно накормив мужчину, – сообщил я народнуюмудрость, – женщина сама перекрывает путь к его сердцу. К тому жепрограмма «Русский повар», которой оснащены наши СВЧ-печи, не только быстроприготовит вам вкусное блюдо, но и сопрет половину продуктов. Я слышал,что на Каннском фестивале показан российский ремейк итальянского сериала омафии «Спрут». Название – «Сопрут».

– У меня Bosh, – возразила она победно, – апрограммы там, полагаю, тоже не русские. Идите мойте руки, через десять минутвсе будет на столе.

– Сказочно, – выдохнул я. – Почему же на кухне такдолго возятся?

– У меня не настоящий ужин, – пояснила онагрустно. – Я тоже, как и вы, наскоками. Чаще всего всухомятку. Илиберу готовое, чтобы только разогреть.

Я отправился в ванную, мило и чисто, на полочкахогромное количество всяких баночек, бутылочек, коробочек, зеркало во всю стенунад раковиной, я подставил руки под теплую струю воды, всмотрелся в свое лицо,постарался придать ему значительности, потом убрал и постарался выглядетьмужественнее, улыбаться шире и держать плечи прямыми. Не зря же говорят, чтоничто так не стройнит подзагнутого мужчину, как взгляд красивой встречнойженщины, а здесь не встречная-поперечная, она будет сидеть рядом, касаясь локтем,мило улыбаться и щебетать, а потом я все же постараюсь затащить ее в постель,давно у меня все уходит только в сублимацию…

Зря она грустит, что берет готовое, сейчас в магазинахтакое, что в ресторанах не встретишь, только снимай целлофановую пленку и жриот пуза, а если еще и разогреть, то прямо как из ресторана высшего класса!Разве что женщинам нравится просто топтаться на кухне, чтоб все своими руками,никогда не понимал этой страсти, по мне, это такая же дурь, как если профессорделает табуретки себе на кухню да еще и гордится!

Ужин проходил тихо и мирно, оба ощутили, чем завершится,притихли, разговаривали о пустяках, странное чувство наполнило мою душу: какбудто бы уже исполнили все, что полагается в постели, а теперь вот сидим плечомк плечу, чувствуем появившееся единство, теперь нет друг от друга тайн… а еслии есть, то все равно связывает нас намного больше, чем даже когда подъезжали кее дому.

Потом она поднялась с пустыми тарелками в руках, я кивнул всторону ванной комнаты:

– Приму душ?.. А то в наших коридорах насквозьпропитался сигаретным дымом.

Она кивнула, я с бьющимся сердцем вышел в коридорчик иоткрыл дверь. Странно, даже здесь все изменилось за несколько минут, теперь этоне просто ванная комната милой молодой женщины, а теплый и очень уютный уголокв таком же теплом уютном мирке ее квартиры. И, чувствую, он тоже принял меня.

Я разделся, кобуру с пистолетом повесил возле двери,прикрыв халатом, если вдруг разбрызгаюсь, открыл дверь душевой кабины.У меня почти такой же конструкции, только телефон серого цвета, а здеськрасненький, веселенький, еще бы цветочки на нем нарисовать…

Стоя под тугими горячими струями, думал и о том, чтобюджет – это то, что собирается с миллионов и разворовывается миллиардами,и что демократия и демагогия – слова не только одного корня, но и одногозначения и что безопасный секс по-русски – это когда морду не бьют, мысльбродила вяло, разнежилась, ни на чем не хотела сосредотачиваться, обрадоваласьвозможности побалдеть, оттянуться, расслабиться, повалять дурака, чтобы от неене требовали постоянно отдачи…

Наконец вымывшись так, что кожа скрипит: никогда непользуюсь гелями, после них все равно как будто грязный, выключил воду и вышел,как можно бережнее прикрыв полупрозрачную дверцу. Закрылась мягко и бесшумно,захочешь хлопнуть – не получится, я посмотрелся в зеркало, хорош мужик,даже не мужик, а лихой казак, сало нарастать не успевает, все еще видны тугиежилы…

Набросив на плечи халат, уже взялся за дверь, как вдругуслышал испуганный вскрик:

– Кто вы такие?.. Как вошли?

Я застыл, как огромная сосулька, узнал голос Юлии. Рукибездумно сорвали с крючка кобуру, пальцы стиснули рукоять пистолета.Я тихонько поставил на боевой взвод, осторожно приоткрыл дверь. Нескрипнула, в щель увидел двух мужчин, один повалил Юлию на диван и зажимал ейрот, а второй сбросил на пол рюкзак, порылся и торопливо вытащил шприц. Первыйоглянулся, поторопил:

– Давай быстрее!

– Держи крепче, – ответил тот нервно.

Он насадил на шприц иглу, Юлия смотрела распахнутыми отужаса глазами. Я застыл, в первом, что зажимал Юлии рот, узнал ВолодюГвоздева, нашего верстальщика. Сейчас Гвоздев показался мне и крупнее, извероватее в движениях.

Я машинально оглянулся на телефон в кабинке, но вдушевых работают только на прием, мобильник остался в верхнем кармане пиджака,милицию не вызвать…

Гвоздев там в офисе милейший и покладистый сотрудник, подзавязку набитый шуточками, анекдотами, приколами, в боевики я привлекать его ине собирался.

Юлия сквозь пальцы, зажимающие ей рот, прошептала с усилием:

– Что… что вы хотите?

– Не волнуйся, – успокаивающе сказал первый, этого я незнал, – насиловать не будем.

– Насиловать?

– Ну да, мы не демократы сраные. Но умрешь ты, сучка, какдемократка! От передозировки наркотиков.

Она вскрикнула, Гвоздев сдавил ее крепко, вытянул руку.Второй приблизился со шприцем. Я тихонько выбрался из ванной комнаты,сердце гупает с такой силой, что слышно и на улице, а пистолет прыгает в руке,как циркач на батуте. Вообще-то в таких случаях зачем-то окликают, чтобы стрелятьв грудь, но кто знает этих двоих, вдруг да умеют стрелять и без разворота, назвук голоса. Я прицелился в того, что со шприцем, нажал на спусковуюскобу.

Выстрел грянул чересчур громко, руку подбросило, я тут жевернул ее в прежнее положение и выстрелил еще дважды.

Бандит не упал, только изогнулся, словно в спину вонзиликопье, начал поворачиваться, но я уже торопливо перевел пистолет на Гвоздева.Тот моментально захватил горло Юлии так, что в мою сторону смотрит толькоострый локоть, крикнул: