– Уже едут, – прошептал он. – Затаитесь… Минутчерез десять…

Изо рта хлынула кровь, он захрипел, затих. Я в бессилииосматривался, надо бы как-то перевязать, вроде бы есть еще антишоковыесредства, но, похоже, его изрешетили пулями всего, кровью забрызганы даже ноги.

Минут через пять во двор влетел серебристый мерседес,выскочили парни в хороших костюмах и мгновенно взяли весь двор под охрану. Ещеминут через семь прибыла милиция, а потом и «Скорая». Меня трясло, смерть виделнечасто, да и не привыкнешь к такому, адреналин ударил, едва не разорвал наклочья, жаждалось драться, переворачивать и ломать автомобили.

Под двойной охраной, членов моей партии и милиции, меняперевезли в участок, где часа два снимали показания. Милиционеры уже знают, чтоРНИ выкинула номер, один из задающих вопросы осторожно попытался выяснить,насколько это серьезно, я огрызнулся:

– Люди погибли!.. Хорошие люди, с обеих сторон хорошие!

Милиционер кивнул, в глазах небольшое сочувствие, но голосоставался ровным:

– Каждый день гибнут. Мы привыкли.

– Но я не привык!

– Извините. Так кто, вы говорите, выскочил из подъезда первым:парень в черной шапочке или же пока не опознанный мужчина в куртке с надписью«High nv-50»?..

Дома я оказался поздно ночью. Причем везли меня снова надвух автомобилях: в одном – охрана, в другом со мной трое телохранителей.Я не успел подивиться, с какой легкостью находят замену убитым людям исгоревшим автомобилям, один из охранников молча передал мне мобильник. Яуслышал голос Уварова:

– Борис Борисович, это Уваров. Как видите, ваши противникиначали действовать. Это еще не конец, вам придется принимать дополнительныемеры предосторожности. Прошу вас в вопросах безопасности слушаться Терещенко,он сидит с вами рядом.

Я покосился на сопровождающего меня спецназовца,немолодой, зрелый мужчина с выпуклой грудью и бицепсами, от него веет добротойи надежностью, таких очень любят женщины, пробормотал:

– Не думаю, что так уж быстро решатся на вторую попытку…Вячеслав Антонович.

– Не обольщайтесь, – прозвучал голос оченьсерьезно. – Многие очень могущественные силы пойдут на все, чтобыостановить ваше победное шествие. Похоже, даже не представляете, сколькогигантов внезапно оказались вовлечены в эту кровавую игру, где ставки высокинастолько… насколько еще никогда и нигде не были так высоки!

Я пробормотал раздавленно:

– Хорошо.

Терещенко принял мобильник, на лице глубокое сочувствие.

– Это ненадолго, – сказал он. – Как только станетепрезидентом, охрана будет усилена.

Я скривился.

– Если стану… тогда убьют сами же охранники. Я жепредал национальные интересы.

Он промолчал, лицо окаменело. Я с раскаянием подумал,что он тоже, возможно, считает меня предателем, которого зачем-то поручилиохранять, вместо того чтобы просто шлепнуть.

Глупо на ночь наливаться кофе, да еще таким крепким, но всеравно не засну, а чашка этого крепкого и бодрящего, как ни странно, способна иуспокаивать привыкших к нему людей. Я впервые задернул шторы на кухне,странно, всегда со своего семнадцатого этажа видел прекрасный зеленый бульвар счинно гуляющими парами, с сидящими на лавочках стариками, потом там поставилиограждение и начали рыть ямы, заливать бетоном, ставить ажурные арки, накоторые водрузили металлоконструкции для «легкого метро», так его назвали, изокна хорошо видно, как строили станцию «Бульвар Адмирала Ушакова», теперь онаработает с полной нагрузкой, все равно красиво, только это уже другаякрасота – технологическая, однако уже не смогу стоять у окна с чашкой кофеи смотреть вниз на все это ночное великолепие…

Итак, мои противники перешли к активным действиям. Скореевсего, это «свои», то ли Карельский, то ли Цуриков и Уховертов, но могут иДятлов с Троеградским: жизнь в России всегда стоила очень мало, а тем болеежизнь какого-то предателя русского народа и великой российской державности.

Да, скорее всего, кто-то из них, остальным потребуетсябольше времени на раскачку. Но зато у этих остальных мощностей побольше. Этимиостальными могут оказаться как силовики, так и олигархи. Хотя и те и другиевроде бы заинтересованы в интеграции с Америкой, но есть же среди них патриоты,а среди олигархов немало просто коммунистических лидеров, которые в свое времяиспользовали золото партии на создание частных банков. Не все они бывшиесекретари горкомов, такие коммерческие структуры обычно записывают на родню иливовсе на подставных лиц, но главное то, что эти люди не захотят потерятьРоссию, как недавнюю площадку для строительства коммунизма.

Но, конечно же, гораздо опаснее мощь разведок Японии иКитая. Наибольший урон я наношу именно им, вот они просто обязаны приложить всеусилия, чтобы убрать меня. Любой ценой!

Об этом я раздумывал, когда меня перевозили в бронированномавтомобиле с темными стеклами от подъезда к офису, раздумывал в своем кабинете,но, понятно, не в моих силах связать им руки или поотнимать оружие.

В офисе с утра до поздней ночи толчется уйма народа,пришлось утроить охрану, Уваров предложил доукомплектовать из его группы, явежливо отказался, не хочу попадать в зависимость даже от своих сторонников.Вместо этого часть набрал сам, часть доверил Лысенко, после случая с Гвоздевымон постоянно горбится от чувства вины, прячет глаза, а когда не отводит взгляд,в его глазах собачья мольба: ну скажите мне еще раз, что я не виноват!

Я быстро набивал текст для нашей пропагандистскойкампании, вздрогнул, внутренний телефон прозвенел резко и настойчиво, спугнувмысль.

Юлия сказала почтительно:

– Борис Борисович, с вами хотел бы встретиться Микульский.

Я не сразу вспомнил эту фамилию, правда, не потому, чтотусклая, наоборот – нобелевский лауреат, суперзвезда современной философии,что переживает второе рождение, он прочно ассоциировался у нас со словом«западник», вращался только в своих научных кругах, изредка принимал званияпочетного академика какой-либо страны, но… что ему понадобилось у нас?

– Пусть приезжает, – ответил я. – Если захочет.Я ни на какие встречи никуда не поеду. Даже к президенту.

Она мягко улыбнулась.

– Так и передам.

До обеда день прошел в текучке, а когда возвращались изкафе, звякнул мобильник, я услышал голос Куйбышенко:

– Борис Борисович, с этими походами пообедать надопрекращать. С этого дня заказывайте, вам будут доставлять в кабинет. Да ито предварительно пробовав, как будто подают царю Ксерксу.

– А что случилось? – спросил я тупо.

– Мы задержали троих. Вы будете смеяться, но все трое –из разных группировок! Друг о друге ничего не знали, никак не связаны. Но удвух калаши, у третьего – прекрасный магнум сорок пятого калибра. Думаю,это только начало.