Выйдя из башни, я остановился, засунул руки вкарманы. Постоял, глядя на бьющие в небо лучи прожекторов, на освещеннуюбудочку пропускного пункта.

Только две вещи я не понимал в той игре, чтовели сейчас Дозоры, точнее — руководство Дозоров. Ушедший в сумрак — кто онбыл, на чьей стороне? Предупреждал меня или запугивал? Мальчик Егор — случайнаили нет наша встреча? Если не случайна — то что в ней, узел судьбы илиочередной ход Завулона?

Про сумеречных обитателей я не знал почтиничего. Может быть, и сам Гесер не знал. А вот о Егоре можно подумать.

Он — несданная карта в игре. Пусть дажешестерка, но козырная, как все мы. А мелкие козыри тоже бывают нужны. Егор ужепобывал в сумраке — первый раз, пытаясь увидеть меня, вторично — спасаясь отвампирши. Нехороший расклад, если честно. Оба раза его вел страх, и, что тамговорить, его будущее почти предрешено. Он может еще несколько лет продержатьсяна грани между человеком и Иным, но дорога ведет его в Темные. Правде лучшесмотреть в глаза. Скорее всего он Темный. И не играет никакой роли, чтопокамест Егор — обычный, хороший мальчишка. Если я выживу, мне еще предстоитпри встрече требовать у него документы или предъявлять свои.

Скорее всего, Завулон может на неговоздействовать. Направить в ту же точку, где нахожусь и я. Это подводит кмысли, что и мое месторасположение он прекрасно чувствует. Но к этому я готов.

Вот только был ли смысл в нашей «случайной»встрече?

Учитывая сказанное оператором: район ВДНХ покане прочесывают, был. Мной могла овладеть шальная мысль использовать мальчишку —затаиться у него дома или послать за помощью. Я мог направиться к его дому.Верно?

Слишком сложно. Чрезмерно. Меня легко взять итак. Что-то я упускаю, что-то самое главное.

Я шел к дороге, уже не оглядываясь на башню,вместившую на сегодня бутафорский штаб Темных, почти забыв об изувеченном телемага-охранника, валяющемся сейчас где-то у ее подножья. Чего от меня хотят?Чего? Начнем с этого.

Послужить приманкой. Попасться ДневномуДозору. Да еще и так попасться, чтобы сомнений в вине не оставалось; и это,фактически, произошло.

А дальше — не выдержит Светлана. Мы можемзащитить и ее саму, и ее родных. Мы лишь не в силах вмешаться в ее собственныерешения. И если она начнет спасать меня, выдергивать из подземелий ДневногоДозора, отбивать на Трибунале, ее уничтожат, быстро и без колебаний. Вся играпостроена ради ее неверного хода. Вся игра была затеяна давным-давно, когдаТемный маг Завулон увидел в будущем появление Великой Волшебницы и ту роль,которую предстоит исполнить мне. И были заготовлены ловушки. Перваяпровалилась. Вторая уже раскрыла хищную пасть. Возможно, что впереди еще итретья.

Но при чем тут паренек, пока не способныйпроявлять магические способности?

Я остановился. Он ведь Темный, не так ли?

Кто у нас убивает Темных? Слабых, неумелых, нежелающих развивать себя?

Еще один навешенный на меня труп, но какойсмысл?

Не знаю. Но то, что мальчишка обречен и чтовстреча в метро была не случайной, я знал абсолютно ясно. Ко мне то ли опятьпришло предвидение, то ли очередной фрагмент головоломки встал на отведенноеместо. Егор погибнет.

Я вспомнил, как он смотрел на меня на перроне,насупившись, одновременно желая и спросить что-то, и обругать, в очередной развыкрикнуть ту правду о Дозорах, которая пришла к нему слишком рано. Какповернулся и побежал к поезду. «Вас ведь защитят? Ваш Дозор?» «Попробует».

Конечно, попробует. Будет до последнего искатьДикаря. Вот он и ответ!

Я остановился, сжимая голову ладонями. Свет иТьма, как же я глуп! Как непроходимо наивен!

Пока Дикарь жив, капкан не захлопнут. Маловыдать меня за психопата-охотника, за браконьера от Светлых. Важно еще иуничтожить настоящего Дикаря. Темные, или, по крайней мере, Завулон, знают, ктоон. Более того — умеют им управлять. Подбрасывают добычу, тех, от кого не видятособого прока. Сейчас у Дикаря не просто очередное героическое сражение сТьмой: он с головой ушел в схватку. Темные валятся на него со всех сторон:вначале женщина-оборотень, потом Темный маг в ресторане, сейчас — мальчик.Наверное, ему кажется, что мир сошел с ума, что близится Апокалипсис, что силыТьмы захватывают мир. Не хотел бы я оказаться на его месте.

Женщина-оборотень была необходима, чтобызаявить нам протест и продемонстрировать, кто под ударом.

Темный маг — чтобы обложить меня полностью ииметь право на формальное обвинение и арест.

Мальчик — чтобы наконец-то уничтожитьсыгравшего свою роль Дикаря. Вмешаться в последний момент, взять над трупом,убить, пресекая побег и сопротивление: он же не понимает, что мы воюем поправилам, он никогда не сдастся, не отреагирует на приказ неведомого «ДневногоДозора».

После смерти Дикаря у меня не останетсяникакого выхода. Либо соглашаться на выверт памяти, либо уходить в сумрак. Влюбом случае Светлана сорвется. Я поежился.

Холодно. Все-таки холодно. Мне показалось, чтозима умерла насовсем, только показалось.

Вскинув руку, я остановил первую же машину.Заглянул водителю в глаза и приказал:

— Поехали.

Импульс был достаточно силен, он даже неспросил, куда надо ехать.

* * *

Мир близился к концу.

Что-то сдвинулось, стронулось, шевельнулисьдревние тени, прозвучали глухие слова забытых языков, дрожь сотрясла землю. Надмиром всходила Тьма.

Максим стоял на балконе, курил, краем ухаслыша ворчание Лены. Оно не прекращалось вот уже несколько часов, с того мига,когда спасенная девушка выскочила из машины у метро. Максим услышал о себе все,что только мог представить, и немножко того, что представить был не всостоянии.

То, что он дурак и бабник, готовыйподставляться под пули из-за смазливой мордочки и длинных ног, Максим воспринялспокойно. То, что он наглец и сволочь, кокетничающий при жене с затасканной инекрасивой проституткой, — было чуть оригинальнее. Особенно учитывая, что снеожиданной пассажиркой он обменялся лишь парой слов.

Теперь в ход пошла полная чушь. Вспоминалисьнеожиданные командировки, те два случая, когда он заявлялся домой пьяным…действительно пьяным. Делались предположения о количестве его любовниц, онепроходимой тупости и мягкотелости, мешающих служебному росту и хотьмало-мальски приличной жизни.