– Знакомься, – без малейшего дружелюбия в головепредложил Кошелев. – Это частный детектив, нанятый нами для того, чтобыразобраться в ситуации с тендером.

Он смотрел на Юрия Альбертовича так, словно хотелпросверлить в нем две дырки. Шаньский спал с лица. На долю секунды у негоперехватило дыхание, потому что он осознал, что означает и этот разговор, иприсутствие детектива в кабинете.

„Все. Они все знают. Иначе не вызвали бы меня. И Кошелевразговаривал бы по-другому“.

– Послушай господина сыщика, – угрюмо сказал шеф. –Тебе это будет интересно.

Шаньский на негнущихся ногах подошел к стулу и сел,безотчетно проведя вспотевшими ладонями по брюкам.

– Как я уже сказал, телефон Софьи Кротовой былпоставлен на прослушивание, – сообщил стриженый, словно продолжая начатыйс Кошелевым разговор и доставая из портфеля какие-то бумаги… – вчера онаразговаривала с подругой, которой рассказала… – он вгляделся в верхнийлист, провел пальцем по строке, – рассказала, что вы, Юрий Альбертович…

Верхний лист вылетел из его руки и плавно опустился на пол.Чертыхнувшись, мужик наклонился за ним и начал шарить под столом. Шаньский нестал дожидаться, пока тот достанет записи. Он поднес пальцы к вискам, в которыхвдруг загудело, и обреченно закрыл глаза.

– Дура, какая же дура! – простонал он. –Тысячу раз говорил идиотке…

Кошелев издал звук, отдаленно напоминающий рычание.

– Ты?! Зачем?! Юра, какого хрена? Я тебе мало платил?

Шаньский покачал головой, не открывая глаз. „Искали, значит…Частного детектива наняли. А Сонька, курица пустоголовая, всем подружкамрастрепала, что я нашел средства на реабилитацию Никите“.

– Нормально вы мне платили, Игорь Сергеевич, –тихо сказал он. – Только мне понадобилось больше, чем вы могли бы дать.Сын у меня в больнице…

– Почему ко мне не пришел? – рявкнул Кошелев,перегибаясь через стол так резко, что Шаньский открыл глаза иотшатнулся. – Почему?! Я что – зверь? Что, денег не нашли бы твоему сыну?!

Бабкин вылез из-под стола с листом, на котором Капитошинлюбезно распечатал ему прайс на ноутбуки известной фирмы, и отодвинулся оторущего Кошелева вместе с креслом.

Юрий Альбертович ошеломленно посмотрел на своего начальника,пораженный не тем, что тот повысил голос, а содержанием его последней фразы.Ему и в голову не пришло обратиться к Кошелеву – не потому, что он ждал отказа,а потому, что он просто не подумал об этом. Легкий путь был так близок, такдоступен, что для Шаньского не имело смысла искать другие пути.

– Я… я не подумал, – пробормотал он,бледнея. – Не подумал… Такие деньги, кто же знал? Я и представить не мог…

– Чего ты представить не мог?! Что я тебе денег дам?Ты, мать твою, сколько лет со мной работаешь, а?

Глядя на его красное лицо, Шаньский отчетливо понял, чтоКошелев и в самом деле дал бы ему требуемую сумму. Он чуть не расплакался,осознав, что можно было не искать выхода на „Фортуну“, не предлагатьконкурентам свои услуги, не ожидать со страхом результатов тендера, а выбратькуда более простой, а главное, честный вариант. Юрий Альбертович перевел взглядна детектива в кресле и прочитал на лице того плохо скрытое презрение. Шаньскийне мог допустить, чтобы к нему так относились – он слишком любил себя, – иподавно не мог допустить, что он и в самом деле заслужил презрение. ЮрийАльбертович мог только восхищаться собой.

И он уцепился за спасительную мысль. Мысль заключалась втом, что на том самом простом и честном пути ему пришлось бы пройти черезунижение, а унижения он не терпел.

– Я не привык просить! – выкрикнул Шаньский,поднимая подбородок. – Слышите?! Не привык!

Он взял себя в руки, и лицо его, минуту назад вялое, сновастало красивым и волевым. Сергей Бабкин подумал, что Юрий Альбертовичнапоминает ему какой-то памятник из виденных недавно. „Только лошади под ним нехватает“.

– Я унижаться перед вами не буду! – нес своеШаньский. – Никогда ничего не просил и не собираюсь!

– Тогда пошел вон отсюда! – скомандовал вмигразъярившийся Кошелев. – Не просил он! Воровать мы умеем, предавать мыумеем, а просить – нет? Вон, я сказал!

Рык его раскатился по кабинету. Игорь Сергеевич разве что неплевался от злости. Перепуганный Шаньский вскочил и попятился к выходу,безуспешно пытаясь сохранить достоинство, но Кошелев схватил что-то со стола,собираясь метнуть в него, и Юрий Альбертович обратился в бегство. Он выскочил вкоридор, захлопнул дверь и заторопился к выходу, боясь, что шеф попытается егодогнать. Но Кошелев остался сидеть за столом, тяжело дыша и ругаясь про себя.

– Вы бы степлер-то положили, – посоветовалБабкин. – Не ровен час, прищемите чего-нибудь.

Игорь Сергеевич перевел взгляд на предмет, который схватил вярости, и обнаружил, что действительно сжимает в кулаке степлер.

– И в самом деле чуть не швырнул, – признался он,возвращая степлер на место. – Может, и стоило. Надо же, унижаться он небудет! Просить он не хотел!

Кошелев снова начал заводиться, но, бросив взгляд на сыщика,успокоился.

– Спасибо, Сергей, я в ваш план до конца не верил.Думал, глупость мы затеяли, зря только человека обидим.

Он откинулся на спинку кресла, испытывая облегчение. Злостьпрошла, и ему было жаль, что именно Шаньский, работавший в фирме едва ли не спервого дня, оказался „кротом“. Но радость от того, что теперь можно неподозревать всех сотрудников скопом и прикидывать, кто же продал информацию, перевесилаогорчение.

Бабкин довольно хмыкнул, а про себя подумал, что блефоказался на редкость успешным. Он и сам сомневался в результате своей затеи.Накануне вечером Катя Викулова прибежала к ним домой с рассказом о разговоремежду Шаньским и его подругой, случайно подслушанном ею. Этот разговор могничего не значить; он мог вовсе не иметь отношения к получению Шаньским большойсуммы денег, но Бабкин решил проверить это, потому что вспомнил слова Макара:„Если увидел кончик ниточки, тяни за нее. Что-нибудь да вытянешь“.

Самым сложным оказалось убедить директора „Эврики“ подыгратьему. Игорь Сергеевич упорно не хотел подозревать Шаньского без доказательств, адоказательств Бабкину катастрофически не хватало. Юрий Альбертович пользовалсяуслугами того сотового оператора, в котором начальник безопасности отказалСергею, и потому Бабкин не мог предоставить распечатку телефонных переговоров вобоснование своих подозрений. Оставался только блеф. И он полностью себяоправдал.

Сергей расспросил Катю о Шаньском и решил, что если тотвиноват, то его можно взять на испуг, ошеломив и заставив поверить, что противнего собраны неопровержимые улики. „Юрий Альбертович не очень быстросоображает, – сказала Катя. – Мне даже кажется, честно говоря, что оннемного глуповат“.