– Так это вы его убили, Эмма Григорьевна? Но почему? Зачто?!

Бухгалтер перевела взгляд на девчонку. Личико у той стало непросто глупое, а глупое и очень огорченное, и Орлинкова усмехнулась краешкомгуб.

– Я вам, милая Катерина, должна спасибо сказать. Но нескажу. Все равно ничего у меня не получилось.

– А что должно было получиться? – встрялмедведь-здоровяк.

Эмма Григорьевна, похожая на воительницу под шлемомфиолетовых волос, презрительно фыркнула.

– Вы что же, полагаете, я сейчас стану вам все как надуху выкладывать? Последнее признание? Ошибаетесь, господа. Не стану.

– А не надо, – заметил светловолосыйпарень. – Мы и без вас все выяснили. Двадцать лет назад вы, ФаинаГригорьевна, были замужем за человеком, который вырезал русалку. После егосмерти вы уехали из села и обосновались в Москве. Кстати, вы очень изменились,по словам Натальи Котик. Она вас еле узнала. Но все-таки узнала.

Орлинкова наклонила голову, не говоря ни слова.

– Вотчин уехал из Кудряшова с русалкой, а вы, наверное,считали, что она должна достаться вам, – продолжал парень. – Иуслышав рассказ Катерины о том, что у ее соседа есть русалка, которую онсчитает исполняющей желания, сразу поняли, кого вам послала судьба. Вычислитьпо адресу телефон – пустяки, а адрес Викуловой был вам известен. Могупредположить, что вы позвонили по нескольким номерам, прежде чем попали наколлекционера. Не так ли?

Женщина не ответила.

– Интересно, что вы ему сказали? Что вы тоже загадывалижелание, которое исполнила русалка? Или придумали что-то другое? Как бы то нибыло, вы заинтересовали его, и он открыл вам дверь, когда вы приехали к немувечером. Должно быть, вы были очень убедительны, потому что Вотчин настороженноотносился к посторонним.

– И потом она его убила? – недоверчиво спросилКошелев, переводя взгляд с Макара на Орлинкову и снова на Макара.

– Да. Убила. Катя, что там следователь говорил опричине смерти Вотчина?

– Ударили тупым предметом по голове, – вспомнилаКатя. – Кажется, одной из его скульптур, только очень тяжелой.

– Значит, вы не были уверены в том, что убьетеего, – кивнул Илюшин. – Вы, наверное, попросили отдать вам русалку, аВотчин, разумеется, отказался – потому что он верил в ее силу. Тогда вы ударилиего, забрали фигурку и убежали из квартиры. Но по дороге – вот беда,правда? – вы ее выронили.

Бабкин неожиданно рассмеялся, и все вздрогнули, а в соседнейкомнате что-то с грохотом упало на пол.

– Значит, выронили, – повторил он, смеясь. –Да вам можно приз дать за самое бессмысленное убийство! Убили человека из-завыдумки, красивой деревяшки, а потом потеряли ее!

Орлинкова изменилась в лице, но продолжала молчать.

– Хотите я скажу вам, куда она делась? – любезнопредложил Макар. – Вы не поверите: ее подобрал супруг госпожи Викуловой.Он слышал ваши шаги на лестнице, вышел за вами следом и наткнулся на русалку. Апотом ее нашла сама Катерина.

Эмма Григорьевна вскочила, глаза ее вспыхнули.

– Она у тебя? – хрипловатым голосом спросила она,уставившись на девушку. – У тебя?! Говори!

Катя отшатнулась. Только сейчас, глядя на высокую красивуюженщину с грубоватыми чертами лица, которая, казалось, вот-вот бросится на нее,Викулова окончательно поверила Илюшину.

– Она у следователя, – так же любезно ответил заКатю Макар, и Орлинкова медленно опустилась в кресло. – Вам так хотелосьее получить, что вы убили человека из-за этой игрушки? Или у вас были своипричины мстить старому Вотчину?

Эмма Григорьевна, прищурившись, смотрела на него. Да, онидействительно все выяснили. И ничего не узнали.

Она вспомнила, как выла, когда ей сказали о смерти мужа, икак перерывала весь дом, пытаясь зачем-то найти фигурку, которую он вырезалнезадолго до смерти. Не нашла и мучилась из-за этого, словно русалка должнабыла достаться ей, но по какой-то ошибке не досталась. Обыскала всю баню,сарай, искала за банками в погребе, и мать с отцом смотрели испуганно,спрашивали, что она ищет. Фаина не отвечала. Она обшарила две теплицы, деньпровела на чердаке, роясь в пыли, но все было бесполезно. Русалка исчезла.

Боль, раздиравшую ее изнутри, Фаина начала глушить водкой ив конце концов чуть не подралась с отцом, который спрятал от нее бутылку. Подеревне пошли нехорошие слухи, но ей было на все плевать. Она погрузилась вполусонное болезненное состояние, в котором существовали два вопроса: отчегопокончил с собой ее Колька, и куда пропала последняя вещь, которую он сделалперед смертью.

А затем на сороковой день Левушин, напившись, рассказал ейобо всем – и о том, что говорил ему Колька перед смертью, и о том, как сбылосьего собственное желание… Фаина вспомнила поведение мужа, вспомнила, как онвырезал русалку, словно одержимый, и женское чутье подсказало ей, отчегопокончил с собой Николай. „Несбыточное загадал, – нашептывалочутье, – невозможное. Оттого и умер. В нем всегда странное было, вКольке-то, только не видел этого никто“.

В лунную полночь Фаина пошла к Марьиному омуту, сидела наберегу до утра, вглядывалась в черную воду, вслушивалась в шелест ив на другомберегу. И снова вспоминала, вспоминала, вспоминала… Как Николай ушел из дома комуту. Как он вернулся на следующий день и вырезал фигурку. Какой оглоушенныйон был последние три дня.

– Значит, все правда, – шептала Фаина, глядя насвое отражение в воде. – Значит, сделал желанницу, а потом Левушину ееотдал! А тот, значит, жене Котика… Ой, Николай, что же ты наделал?

В черном омуте отражалась диковатого вида женщина с длиннымирусыми волосами, небрежно заплетенными в косу, и ненавидящим взглядом голубыхглаз. Здесь, у воды, Фаина окончательно поверила в то, что рассказал ейЛевушин, и поняла, что счастье обошло ее стороной.

Николай должен был оставить русалку ей. Должен был! А онвместо этого подарил ее приятелю, словно забыв о том, что прожил с женой тригода, и все три года она кормила-поила его, опекала, любила!

– Я же тебя любила! – с отчаянием сказала Фаина, ией показалось, что в воде она видит виноватое лицо умершего мужа. – Я ж навсе ради тебя была согласная! Как же ты мне не оставил русалку-то, а? Что ж тыменя не пожалел, Коленька?

По воде прошла рябь, и лицо Николая заколыхалось, чертыисказились. „Прости меня“, – услышала Фаина и поняла, что ей надо делать.Надо все исправить. Коленьку уже не вернешь, но у нее-то самой вся жизньвпереди! Что ж ей, так и жить без счастья, с клеймом вдовы, которая своего мужадо могилы довела?!

Фаина вернулась домой на рассвете, и мать с отцом толькоахнули, увидев ее.

– С ума сошла, – прошептала мать. – Что ж тыс собой делаешь, Фая?