Кармен Фрилмен, лежавшая на кушетке в кабинете коронера,выглядела худенькой и слабой. На бледном лице косметика, лишенная естественногофона, производила неприятное впечатление.

Джилберт продолжал так же сердито:

— Вы не имели права подвергать ее такому испытанию!

Брэндон возразил с достоинством:

— Для нас крайне важно было установить личность этогочеловека.

— Меня совершенно не интересуют ваши соображения. И невоображайте, что я разрешу вам ее расспрашивать, когда она придет в себя. С неедовольно.

— Но это действительно Биллмейер?

— Еще бы! Я видел его неоднократно.

— Когда вы видели его в последний раз?

— С неделю назад.

— А ваша жена?

— Сегодня днем она ездила в контору. Биллмейер вообразил,что она потеряла какое-то письмо. Ну и вызвал по телефону. Это была лишь поза,стремление показать, какой он ревностный работник, даже в День благодарения неотдыхает.

— Ваша жена отыскала пропажу? — спросил Селби.

— Письмо и не пропадало. Он ее заставил примчаться вГолливуд только для того, чтобы выдвинуть ящик стола и достать бумагу. Этопреисполнило его сознанием собственного величия.

— Сразу видно, что вы его не любите! — заметил Селби.

— Да, не люблю. Вернее, не любил. Да и кому понравится такоевысокомерие и зазнайство?

Кармен пошевелилась, тихо вздохнула, ее ресницы затрепетали.

Джилберт Фрилмен повернулся к шерифу.

— Вы понимаете, что сейчас ее нельзя расспрашивать? Она такпереволновалась!

— Послушайте, Джилберт…

— Я говорю совершенно серьезно, — горячился Фрилмен. — Вы непредставляете, чего ей стоил сегодняшний день. Она в первый раз была насемейном празднике, и ей страшно хотелось произвести хорошее впечатление намоих родных, хотя обстановка нашего дома ей чужда. Так что сегодняшний день ибез биллмейеровского приказа явиться в контору ради поддержания его престижа ейпоказался мучительным. А потом еще и это!

— Джилберт! — позвала Кармен слабым, дрожащим голосом.

— Я здесь, милая.

— Ох… как все это случилось?

— Автомобильная катастрофа.

— Где?

— Не думай об этом… Мы сейчас поедем домой, если ты,конечно, в состоянии.

Вмешался Селби:

— Послушайте, Фрилмен, мы не станем сейчас задаватьвопросов, но обещайте, что миссис Фрилмен утром придет сюда.

Джилберт колебался.

Кармен жалобно сказала:

— Пожалуйста, не будем ни о чем говорить. Мне очень хочетсязакрыть глаза и забыть… обо всем!

Джилберт приподнял ее за плечи.

— Поднимайся, дорогая. Если ты чувствуешь себя достаточнохорошо, мы пойдем к машине.

Селби заметил:

— Эй, так ничего не получится. Давайте я возьму ее под рукус другой стороны.

— И никаких вопросов! — предупредил Джилберт.

Селби улыбнулся:

— Никаких вопросов.

Они помогли Кармен сойти по ступенькам и усадили ее в машинуДжилберта, стоявшую у входа.

Кармен тепло улыбнулась Селби.

— Не считайте меня невыносимой плаксой, просто у менявыдался нелегкий день, и нервы сдали.

Селби приподнял шляпу.

— Итак, в десять часов утра в моем кабинете, — напомнил онДжилберту.

Джилберт кивнул, сел за руль и завел машину.

Селби добрался до своего кабинета уже в начале первого.После свежего ночного воздуха помещение суда показалось жарким и душным.Толстые фолианты в кожаных переплетах, заполняющие стеллажи от пола до потолка,создавали в комнате атмосферу учености. На самом деле на полках покоилисьописания старых дел, участники которых давно умерли, дела же хранились потому,что могли когда-нибудь сыграть роль юридического прецедента.

Но стоило Селби щелкнуть выключателем, как кабинет ожил.Тени почивших в мире «сторон» судебных процессов надежно спрятались подпрочными кожаными обложками пожелтевших от времени томов. Селби подошел ктелефону и набрал номер редакции «Кларион».

— Сильвия на месте? — спросил он.

— Одну минутку.

Дожидаясь у аппарата, Селби слышал в трубке стук пишущей машинкии ровное, монотонное гудение линотипа. Но вот Сильвия Мартин весело произнесла:

— Хэлло, Дуг! Чем занимаешься? Входишь в роль филина?

— Уже начали печатать? — спросил Селби.

— Запустим минут через тридцать.

— Задержи выпуск и приезжай сюда.

— Ты не можешь сказать по телефону?

Селби после некоторого колебания ответил:

— Могу, но только то, что можно напечатать, я же хочупообщаться с тобой подольше.

Сильвия рассмеялась и сказала:

— Находчив же ты, братец! Где ты находишься?

— У себя в конторе.

— Ладно, ничего не рассказывай. Я еду к тебе.

— Тогда я спущусь и отопру входную дверь.

— Нет нужды: я разжилась входным ключом. Задурила головуначальству, мне, мол, часто приходится видеться с представителями закона послеработы… До встречи, Дуг.

Селби поудобнее устроился в кресле, набил трубку, закурил истал выпускать синие колечки дыма, чувствуя, как головка трубки нагревается унего в руке.

Не прошло и пяти минут, как в коридоре дробно застучаликаблучки Сильвии. Селби отпер дверь, и она вошла, воплощение бьющей через крайэнергии.

— Здравствуй, Дуг. Что за сенсация?

Опустившись в кресло, она моментально разложила на коленяхблокнот, вынула остро заточенный карандаш и нетерпеливо взглянула на него.

— Ну?

Селби смотрел на нее с нескрываемым одобрением.

Карие глаза, подстать им каштановые волосы. Обычно в этихглазах плясали веселые бесенята, но сейчас они смотрели внимательно исосредоточенно. На красивом лице не отражалось никаких эмоций, и Селби невольноподумал, что иной раз Сильвию можно сравнить с безукоризненно работающимпечатным станком.