– А дельфины там есть? – как-то очень по-детскиспросила она, подняв на него огромные глаза.

На какой-то момент Парыгин дрогнул. Боже мой, она же совсемеще ребенок, а он втягивает ее в эти грязные мужские игры. Даже смешно: такаявысоченная, мускулистая – и детские мечты о дельфинах. Волна нежности затопилаего.

– Есть, – сказал он, расстегивая пуговицы на еерубашке. – Там есть дельфины. И прекрасные тропические растения, которыеодурманивающе пахнут по ночам. И вежливые официанты, которые разносят холодныенапитки прямо на пляже. И мы будем там любить друг друга с утра до ночи.

Она снова улыбнулась, на этот раз открыто и призывно.

– Ты предлагаешь начать прямо сейчас?

– Я уже начал. Разве ты еще не поняла? – Онпотянул ее за руку. – Пойдем. Пойдем, девочка моя, я покажу тебе, как будулюбить тебя на берегу океана.

Давно уже Парыгин не был так противен сам себе, как в этотмомент.

* * *

Она перестала замечать, как бежит время. Ей казалось, чтоболь заполнила все пространство внутри ее и убила все чувства, которыепозволяют человеку ориентироваться и не потеряться в окружающем мире. Она неиспытывала ни усталости, ни голода, ни привычного зимнего озноба, она не моглавспомнить, когда в последний раз пила кофе и ела ли сегодня, она подолгу тупосмотрела на циферблат часов, пытаясь сообразить, который час. Нечеловеческимусилием воли Настя заставляла себя работать, плохо понимая, что и зачем делает,и надеялась при этом только на выработавшиеся годами навыки, не позволяющие ейделать очевидные глупости.

Параллельно с восстановлением событий последних дней жизниДмитрия Вавилова выяснялись и сведения об Аликади Нурбагандове. Доценкопопытался выяснить в банке «Русская тройка», почему новый сотрудник проработалвсего четыре дня и уволился, и не стоит ли за этой поспешностью какой-токриминал. Нет, заверили его в банке, никакого криминала за Нурбагандовым небыло, его рекомендовал на работу человек, во всех отношениях надежный и достойный,но буквально дня через два после того, как Алик приступил к выполнению своихобязанностей, в Дагестане, откуда он родом, случилось огромное несчастье,террористы взорвали жилой многоквартирный дом, в котором как раз жили егородные. Алик пришел к исполнительному директору и написал заявление об уходе,сказав, что ему очень жаль оставлять такую интересную, престижную ивысокооплачиваемую работу, но он обязан позаботиться о членах своей семьи,поэтому должен немедленно ехать в Дагестан и помогать им устраиваться, искатьвременный кров и строить новое жилье. Его аргументы показались всемуважительными и правдивыми, о взрыве в дагестанском городе на берегуКаспийского моря в те дни говорили все средства массовой информации, и Аликупосочувствовали и пожелали счастливого пути. Вопрос, кто же рекомендовал его наработу в банк, остался временно открытым, поскольку рекомендация была сделанаустно по телефону лично исполнительному директору, который в данный моментнаходится на Кипре в связи с проработкой вопроса об открытии тампредставительства «Тройки» и в течение ближайших двух месяцев в Москву невернется. Разумеется, вежливый и обаятельный Доценко получил в «Тройке» номертелефона, по которому можно связаться с отсутствующим директором, более того,ему даже разрешили позвонить за счет банка, но разговор с банкиром егоразочаровал.

– Да, что-то припоминаю, – живо откликнулсядиректор, – если я взял его на работу, значит, кто-то мне называл его имя,иначе и быть не может. Но я совершенно не помню, кто это был.

– Ну хотя бы приблизительно, – просительно сказалДоценко. – Хоть из какой сферы был человек, из какого ведомства.

– Нет, не помню. Я ежедневно общаюсь с такимколичеством людей, в том числе и незнакомых, что не могу позволить себе держатьв голове каждое имя, иначе я просто сойду с ума, – засмеялся директор.

Почему-то в этот момент Доценко, глядя через оконное стеклона грязную слякотную улицу, по которой идут люди в темных одинаковых пальто икуртках, мысленно представил себе этого довольного жизнью исполнительногодиректора сидящим в открытом кафе на залитой солнцем улице, обрамленнойпальмами с ярко-зелеными толстыми сочными листьями. Мимо него идут туристы вбелых шортах и ярких майках, проезжают сверкающие автомобили, которые можно немыть каждый божий день, потому что на средиземноморском курорте сухие и чистыедороги. Михаил совершенно не представлял себе, какая стоит на Кипре погода вначале февраля, но картинка ему привиделась именно эта. Он не испытывал нималейшей зависти к исполнительному директору «Русской тройки». Только, можетбыть, досаду, потому что оборвалась еще одна ниточка.

Проводя проверку личности Нурбагандова, Доценко посылалзапрос в Дагестан, откуда был родом погибший и где, судя по всему, должна быланаходиться его семья. Ответ его удивил до крайности. Собственно говоря, иответа-то никакого не было. Что в переводе на язык оперативно-розыскнойдеятельности означало: по Нурбагандову справок не даем. Сам по себе факт такогоответа удивительным, конечно, не был, любой оперативник сталкивался с подобнойситуацией сотни раз, но каждый знал: ему обязательно позвонят и спросят, почемуи с какой целью он этим человеком интересуется. Капитан добросовестно прождалнесколько дней, но ему никто не позвонил. И это уже было странным.

Пока он честно выжидал звонка от человека, по инициативекоторого о Нурбагандове «справок не давали», пришли ответы и на запросы овеселой троице хулиганов, побивших немножко посуды и официантов в ресторане.Один из них уже год как плотно сидел за наркотики, второй принадлежал ккакой-то второсортной преступной группировке и был застрелен во время крутойразборки. А насчет третьего пришел ответ: не значится. И в тот же день Михаилупозвонили.

– Я хотел бы встретиться с вами по поводуГаджиева, – произнес приятный мужской голос. – Если, конечно, вам этоинтересно.

– Конечно, интересно, – немедленно откликнулсяДоценко.

Ну, здесь-то, по крайней мере, ситуация привычная. ГаджиевМурад Магомедович был тем самым «хулиганом», который первым кинулся извинятьсяперед администрацией ресторана и предлагать деньги в возмещение причиненногоущерба. И вообще, если судить по материалам архивного уголовного дела, из всехтроих он производил самое приличное впечатление. Судя по всему, Гаджиев в тотраз работал, выполнял чье-то задание, но не справился с ситуацией, в результатечего все трое оказались в милиции, и ему пришлось брать инициативу на себя иделать все для того, чтобы дело прекратили. Что ж, ему это удалось.

Доценко встретился с человеком, который ему позвонил, ивернулся на Петровку, чтобы поделиться с Каменской.

– Гаджиев был агентом этого парня, – рассказывалон. – Парень, кстати сказать, нормальный, без выкрутасов. Его фамилияЧупров. Однажды Чупрову сообщили, что пришел запрос на человека, у которогоесть подходы к какому-то конкретному ресторану. А поскольку у Чупрова былГаджиев, завсегдатай этого самого ресторана, Чупров, парень, как я уже сказал,нормальный и добросовестный, отзвонил по указанному номеру телефона. Вот такимобразом он и познакомился с Дмитрием Вавиловым. Вавилов в то время разрабатывалгруппу, связанную с наркотиками, и ему для проведения комбинации нужен былчеловек из этого ресторана. Человека он получил, но, естественно, настоящегоимени его не знал. Чупров своих людей берег, как и полагается. Но то ли самВавилов был неопытным, то ли сбой какой-то случился, только комбинацияоказалась выстроена крайне неудачно. Возникла драка, и парочка разрабатываемыхвместе с агентом Чупрова оказалась в милиции. А там им всем пришлосьпредъявлять документы. Гаджиев после этой истории устроил Чупрову форменнуюистерику, кричал, что не нанимался работать со всякими идиотами, он шкуройсвоей рискует, и так далее. Чупров еле-еле его успокоил и дал честное слово,что постарается не дергать его в течение хотя бы нескольких месяцев, чтобыистория в ресторане забылась. А в мае прошлого года Гаджиев исчез и с этого жевремени находится в розыске.