– И бабе хорошо – за подвязку чулка сунуть!

Дальше последовали ещё более игривые предложения, а Тедподошёл к столу, за которым сидел Эраст Петрович и с уже неприкрытым вызовомспросил:

– Вы, сэр, случайно не знаете, какому клоунупринадлежит эта безделушка?

Фандорин печально вздохнул.

Всё было ясно. Гремучий молодой человек узнал, что егопассию подвёз чужак на роскошной карете, взревновал и теперь ищет ссоры. Нехватало ещё поединка с туземным Отелло. Как глупо. Нужно избежать конфликта –иначе могут возникнуть осложнения в последующей работе.

– Револьвер мой, – сказал Эраст Петрович. –Спасибо, что принесли, услужливый юноша. Вот вам за доставку. – И кинул настол десятицентовую монету.

В салуне уже никто не смеялся, и стало очень тихо, какдавеча перед изгнанием шулера. Очевидно, перебранки и драки – единственный дивертисмент,доступный аборигенам, предположил Фандорин, недоумевая, что это на него нашло.Надо было как-то исправлять ситуацию, пока не поздно.

Лицо Теда осветилось торжествующей улыбкой.

– Ребята, вы все слышали, как он меня оскорбил? Обозвалсопляком и швырнул дайм в лицо – мне, старшему топхэнду ранчо «Две луны»! Джо,ты слышал? А ты, Слизи?

– Мы слышали, Рэттлер, – откликнулось сразунесколько голосов. – Мы все свидетели. Только тряпка спустит такую обиду.

Эраст Петрович вспомнил рассказ мисс Каллиган об учтивостиеё жениха и его невероятном миролюбии. Надо думать, подобным образом ТэдРэттлер ведёт себя только в чужом городе, где его никто не знает и где заметкую стрельбу по живой мишени можно оказаться на виселице. Ну, а здесь всесвидетели заранее на его стороне, так что церемонничать считает излишним.

С изысканным поклоном, вызвавшим восторженный смех упублики, ревнивец осведомился:

– Вы сами-то, сэр, тряпка или не тряпка?

Злясь на себя за идиотскую задиристость, Эраст Петровичмолчал.

– Помалкиваете? Значит, тряпка?

– Ещё какая, – махнув на все рукой (всё равно ужне исправить), беззаботно ответил Фандорин и поднялся из-за стола. – Увижугде-нибудь грязь – и вытираю. Чтоб чисто было.

Кто-то громко хмыкнул – кажется, местный пинкертон,по-прежнему сидевший у двери.

– Ого! Ещё одно оскорбление! – Рэттлер повернулсяк «пинку», изображая растерянность. – Что скажешь, Мел? Ты в таких делахавторитет, ну и вообще почти что слуга закона.

– Наверно, две шляпы. Если хочешь, возьми мою, –задумчиво ответил Скотт. – Ты оскорблённая сторона – значит, тебе ираскладывать.

Эти загадочные слова Теда полностью удовлетворили.

– Что ж, мистер Большой Рот, берите свою мортиру имилости прошу прогуляться.

Забияка, насвистывая, вышел первым. Кто-то из ковбоев кинулЭрасту Петровичу «герсталь».

Все патроны были на месте. Боек не повреждён. Ствол впорядке. Барабан вращается.

Кажется, дело шло к дуэли, или как у них тут называется,когда два идиота-самца пытаются пристрелить друг друга из-за самки.

Ничего, сказал себе Фандорин. Продырявлю жениху руку. Досвадьбы заживёт.

Все выжидательно смотрели на чужака.

Хозяин, добрая душа, подошёл и шепнул:

– За стойкой – дверь во двор.

Остальные были менее милосердны.

– Надо сказать Рону-гробовщику, что у него нынче будетработёнка.

– Эй, красавчик, тебя хоть как звали-то?

– Эраст Фандорин, – сказал он, надевая цилиндрперед ущербным зеркалом.

– A what? Лучше напиши на бумажке. Родственникиприедут, а на могилке ни имени, ничего. Нехорошо.

Пора было кончать этот балаган.

Эраст Петрович вышел на улицу и увидел, что Тед Рэттлер,змей гремучий, куда как непрост.

Две шляпы, исполнявшие роль барьеров, были разложены оченьдалеко одна от другой – по меньшей мере шагах в сорока. Для самовзводного«Смит-энд-вессона», висевшего на поясе у оппонента, дистанция нормальная. Нодля короткоствольного городского револьверчика, рассчитанного на скоростнойогонь, такое расстояние за пределами прицельного огня. Уже в третий раз запоследние дни «герсталь» оказывался не на высоте. Неамериканское это оружие,придётся обзавестись чем-нибудь помощнее. Если, конечно, будет такаявозможность.

Судя по обманчиво расслабленной стойке, по небрежномушевелению пальцев правой руки (разгон кровоснабжения перед стрельбой), Рэттлербыл опытным и хладнокровным противником.

На террасу салуна высыпали зрители. Можно было попроситьревольвер у кого-то из них, но, судя по выражению лиц, никто не даст. ГремучийТед – их кумир. Пастухи пришли посмотреть, как он пристрелит заезжего франтикас Востока. Будет о чём посудачить в салуне и на ранчо. Как минимум на неделюразговоров хватит.

Мелвин Скотт взял на себя обязанности то ли судьи, то лисекунданта. К этой роли ему, похоже, было не привыкать.

Зачем-то вынув один из двух револьверов и целясь куда-товверх, он объявил:

– Как звякнет, чувствуйте себя свободными, джентльмены.Бегайте, прыгайте, палите. Просьба не попадать в зрителей и не вышибать стекла.

Из окон торчало множество физиономий, на всех одинаковоевыражение предвкушения и жадного любопытства.

Со второго этажа гостиницы «Грейт-Вестерн» на ЭрастаПетровича смотрел слуга-японец. Приподнял одну бровь. Это означало: не нужна липомощь, господин?

Фандорин сердито дёрнул плечом: пошёл к чёрту. Тогда Масауселся на подоконнике поудобнее, достал маленькую трубочку и стал набивать еёяпонским табаком, похожим на мелко рубленный конский волос.

Выход был только один – сократить расстояние. Рванымидвижениями, уклоняясь от пуль, приблизиться к противнику шагов на пятнадцать, атам и стрелять. Хуже всего, если Рэттлер начнёт палить с бедра, не целясь – такможно нарваться на слепую пулю. Самое безопасное – тройной кувырок вперёд, ноодин костюм уже безвозвратно погублен, не хватало ещё испортить последний.Пожалуй, лучше рискнуть. Куда всё-таки целится Мелвин Скотт? Не в ворону же?

Ударил выстрел, тут же заглушённый гулким и не лишённымприятности «Боммм!» – это свинец попал в колокол, висящий на башне, которуюЭраст Петрович поначалу чуть было не принял за церковь.

Поединок начался.