— Ужин готов! — объявила она, подходя к Паркеру. Но тот,казалось, ничего не слышал. Наконец, оторвав взгляд от документов, он, хмурясь,взглянул на нее.

— Что-то случилось?

— Не уверен, — пробормотал он, хотя по его голосу Мередитпоказалось, что произошло нечто неладное.

— Кто занимался твоим разводом?

Мередит беспечно уселась на подлокотник его кресла и сотвращением поглядела на разложенные документы, озаглавленные:

«ПОСТАНОВЛЕНИЕ О РАЗВОДЕ:

Мередит Александра Бенкрофт против Мэтью Алена Фаррела».

— Мой отец обо всем позаботился. А что?

— Я нахожу эти документы совершенно не отвечающими правилами нормам закона.

— В чем это? — удивилась Мередит, заметив, что адвокат отцаневерно написал второе имя Мэтью — «Ален» вместо «Аллеи».

— Во всем, — ответил Паркер, пролистывая страницу застраницей и все больше волнуясь.

Напряжение, звучавшее в его голосе, передалось Мередит, ипоскольку она терпеть не могла вспоминать ни о Мэтте, ни о разводе, топостаралась убедить себя и Паркера, что причин для расстройства нет, хотя неимела ни малейшего представления, в чем дело.

— Наверняка все сделано как следует и по закону. Отец этимзанимался, а ты знаешь, как он педантичен во всем.

— Возможно… но этот адвокат, Станислас Шпигальски… кто бы онни был, его совершенно не заботили детали. Вот смотри, тут написано, что онпосылает все дело, и что суд скрепил документы печатью, как и просил Филип.

— И что в атом странного?

— Странно то, что во всем деле не содержится упоминания отом, что Фаррелу когда-либо предъявлялось прошение о разводе, или что он вообщепоявился в суде, или хотя бы отказался от своего права там появиться, и этотолько малая часть того, что мне тут не нравится.

Наконец и Мередит по-настоящему встревожилась, но твердорешила не обращать внимания на разгулявшиеся нервы:

— Но какое это теперь имеет значение? Мы разведены, и этоглавное.

Но Паркер, не отвечая, вернулся к первой странице заявленияо разводе и начал медленно ее читать, с каждым абзацем все больше мрачнея.Мередит, не в силах вынести томительного ожидания, встала.

— Ну? — потребовала она спокойно и рассудительно, — чтомучит тебя сейчас?

— Да весь этот документ, — ответил он с невольной резкостью.— Решение о разводе составляется адвокатами и подписывается судьей, но тут… яникогда не читал ничего подобного. Ни один адвокат не составит такогодокумента. Взгляни вот на это! — воскликнул он, тыча пальцем в последний абзацна последней странице: «В обмен на десять тысяч долларов и другую ценнуюкомпенсацию, выплаченные Мэтью А. Фаррелу, вышеуказанный Мэтью Фаррелотказывается от всех прав на собственность и владения, принадлежащие теперь илив будущем Мередит Бенкрофт Фаррел. Исходя из вышеизложенного, суд выноситрешение о разводе Мередит Бенкрофт Фаррел».

Даже сейчас воспоминание о том, что она пережила одиннадцатьлет назад, когда узнала, что Мэтт взял деньги у отца, заставило Мередитсъежиться. Он оказался таким лгуном, таким жалким лицемером: когда онипоженились, он поклялся, что гроша не возьмет из ее денег.

— Просто поверить не могу этим формулировкам! Тихийрассерженный голос Паркера вырвал ее из невеселых размышлений.

— Словно какой-нибудь чертов контракт о продаженедвижимости! Кто, дьявол побери, этот парень? — потребовал он ответа. — Ипосмотри на его адрес! К чему твоему отцу нанимать совершенно неизвестногоадвоката с Южной Стороны, контора которого находится практически в трущобах!

— Пытался сохранить тайну, — пояснила Мередит, обрадованная,что наконец может хотя бы на что-то ответить. — Отец говорит, что намереннонанял ничтожество, никому не известного адвоката, который не станет задаватьлишних вопросов о нем и обо мне. Папа был очень расстроен, я же рассказывала.Что ты делаешь? — удивилась она, видя, как Паркер тянется к телефону.

— Собираюсь позвонить Филипу, — сказал он и, заглушая еепротесты, добавил с мрачной улыбкой:

— Я не собираюсь его волновать. Пока не уверен, есть лииз-за чего тревожиться.

И верный своему слову, немного поболтал с Филипом и лишьпотом как бы между делом заметил, что просматривал документы о разводе Мередит.Паркер даже подшутил над будущим тестем по поводу выбранного им странногоадвоката и небрежно осведомился, кто рекомендовал ему мистера СтанисласаШпигальски. Услышав ответ, он рассмеялся, но как только повесил трубку,мгновенно стал серьезным.

— Что он сказал?

— Объяснил, что нашел его имя в телефонном справочнике.

— Так что дальше? — продолжала Мередит, отчаянно пытаясь необращать внимания на тревожные сигналы, сотрясающие ее с головы до ног. Оначувствовала себя так, словно неожиданно оказалась во мраке, где со всех сторонгрозит опасность, непонятная и неопределенная.

— Кому ты звонишь теперь? — спросила она, видя, что Паркервынул тонкую черную записную книжку из внутреннего кармана пиджака и поднялтрубку.

— Говарду Тернбуллу.

Вне себя от беспокойства и гнева на его уклончивые реплики,Мередит все же продолжала настаивать:

— Но почему ты звонишь Говарду Тернбуллу?

— Мы вместе учились в Принстоне, — коротко ответил он.

— Паркер, если ты пытаешься разозлить меня, тебе это, кажется,удается, — предупредила она, видя, что он молча набирает номер. — Я хочунемедленно знать, зачем ты звонишь своему бывшему однокурснику.

Но Паркер неожиданно широко улыбнулся:

— Мне ужасно нравится твой тон. Напоминает о воспитательницев детском саду. Я был в нее влюблен.

И прежде чем Мередит попыталась его задушить, поспешнодобавил:

— Я звоню Говарду, потому что он президент Иллинойскойколлегии адвокатов, и…

Но в этот момент Говард, по-видимому, подошел к телефону.

— Говард, это Паркер Рейнолдс, — начал он, но тут жеостановился и прислушался:

— Ты прав, я забыл, что задолжал тебе ответный матч в скуош.Позвони мне завтра в офис, и мы назначим дату.

Он снова замолчал, рассмеялся и спросил:

— У тебя список членов коллегии адвокатов недалеко? Я звонюне из дома и очень хочу узнать, точно ли один человек принят в члены коллегииили нет.