— Прекратите говорить обо мне, словно меня здесь нет! —рявкнул Филип, как только они добрались до библиотеки. — Какие факты? И что,черт возьми, происходит?

Плотно закрыв двери библиотеки, Паркер предложил:

— Думаю, вам лучше сесть.

— Пропади все пропадом, Паркер, ничто не может расстроитьменя больше, чем твои недомолвки…

— Прекрасно. Филип, вчера вечером я случайно взглянул напостановление о разводе Мередит и удивился некоторым неточностям. Помните, летвосемь назад нашумевшее дело одного чикагского поверенного, который брал деньгис клиентов и вместо того, чтобы внести пошлину, клал их в карман, нерегистрируя дела?

— Да. И что?

— А пять лет назад разразился скандал с адвокатом по имениДжозеф Грандола, практикующим на Южной Стороне, который никогда не имелдиплома, но брал деньги за ведение дел, которые так и не попадали в суд?

Паркер ждал ответа, но если не считать внезапнойнапряженности в позе Филипа, другой реакции не было, и он продолжал:

— Грандола окончил один курс юридического факультета, преждечем его выкинули. Некоторое время спустя он открывает офис в районе, гдебольшинство клиентов — люди необразованные. Десять лет ему все сходило с рук,поскольку он брался лишь за те дела, которые не требовали открытого заседаниясуда и, следовательно, никаких встреч с адвокатом противной стороны, — такие,как полюбовные разводы, составление завещаний и так далее.

Мередит почти рухнула на диван, чувствуя, как желудокнеприятно скрутило, а к горлу подступает тошнота. Она уже поняла, что сейчасскажет Паркер. Голос Паркера словно отдалился и стал глуше:

— У него было кое-какое юридическое образование, и он сумелнахвататься специальных выражений, чтобы составить достаточно грамотныйдокумент. Когда к нему приходил клиент, желавший развестись, он сначалаубеждался, что другая сторона полностью согласна либо находится в бегах. В этомслучае он запрашивал с клиента столько, сколько мог вытянуть, а потом составлялзаявление о разводе. Зная, что он никогда не сможет сойти за настоящегоадвоката и ни один судья не подпишет постановление, он подписывал его сам.

— Вы пытаетесь сказать мне, — почти неузнаваемым голосомпрохрипел Филип, — что тот поверенный, которого я нанял одиннадцать лет назад,вовсе не был адвокатом?

— Боюсь, именно так.

— Не верю, — прорычал он, словно пытался отпугнуть несчастьесобственной яростью.

— Нет смысла снова вгонять себя в сердечный приступ, этобольше ничего не изменит, — спокойно и рассудительно указал Паркер, и Мередитпочувствовала некоторое облегчение, увидев, как отец делает над собой некотороеусилие взять себя в руки.

— Продолжайте, — сказал он через несколько мгновений.

— Сегодня, после того как я убедился, что Шпигальски — нечлен адвокатской коллегии, я послал в суд детектива, крайне осторожного иумеющего молчать детектива, которого мы всегда используем для подобных дел, —успокоил он Филипа, судорожно сжавшего спинку стула. — Он провел целый день ичасть вечера, проверяя и перепроверяя архивы. В суде развод Мередит незарегистрирован.

— Я убью этого ублюдка!

— Если имеете в виду Шпигальски, его сначала нужно найти. Онисчез. Если же говорите о Фарреле, — отрешенно продолжал Паркер, — рекомендуювам изменить свое отношение к нему.

— Черта с два! Мередит может в два счета решить этупроблему! Для этого нужно всего-навсего вылететь в Рино и там получить быстрыйразвод, причем без лишней огласки.

— Я уже думал об этом, но ничего не выйдет, — покачалголовой Паркер и поднял руку, чтобы остановить очередной взрыв эмоций. —Выслушайте меня, Филип, потому что у меня было время хорошенько над всемпоразмыслить. Даже если Мередит сделает так, как предлагаете вы, это не поможетразрешить юридическую путаницу, связанную с их имущественными правами. Придетсяпройти через обычную судебную процедуру.

— Мередит совсем ни к чему объяснять ему, что произошлаошибка!

— Мало того, что это некрасиво с моральной и этической точкизрения, но и крайне непрактично, — объяснил Паркер с раздраженным вздохом. — ВАмериканскую коллегию адвокатов уже поданы две жалобы на Шпигальски, и онипередали дело в руки властей. Предположим, Мередит послушала вас, но тутШпигальски арестуют и он во всем сознается. В ту же минуту власти информируютФаррела, что его развод незаконен, если, конечно, он еще раньше не прочитает обэтом в газетах. Да вы хоть имеете представление о том, на какую сумму он вамвчинит иск за все это? Он добровольно доверил вам и Мередит уладить дело сразводом, а вы проявили преступную небрежность, не говоря уж о том, что все этигоды подвергали его опасности двоеженства, и…

— Да вы, кажется, обо всем успели подумать! — оборвал Филип.— Что же предлагаете делать?

— Все что угодно, лишь бы уговорить его и не допуститьскандала, — с неумолимым хладнокровием объявил Паркер и обернулся к Мередит:

— Боюсь, что этим придется заняться тебе.

В продолжение всего разговора Мередит сидела неподвижно, нев силах поверить в происходящее, но слова Паркера вывели ее из тупогооцепенения:

— Объясни, пожалуйста, почему именно я, а не кто другой,должна его уговаривать?

— Потому что тут замешаны невероятные финансовыезатруднения. Нравится тебе или нет, но Фаррел — твой законный муж, и вы женатывот уже одиннадцать лет. Ты богатая женщина, Мередит, и, следовательно, Фаррел,как законный муж, имеет право на часть всего, чем ты владеешь…

— Да прекрати ты называть его так!

— Но это правда, — настаивал Паркер, хотя уже гораздо мягче.— Он может просто отказаться дать тебе развод, да еще и подать в суд запренебрежение…

— Господи Боже! — вскрикнула Мередит, вставая и начинаянервно бегать по комнате. — Невероятно! Нет… погоди… мы слишком драматизируем.

Вынуждая себя мыслить здраво и логически, как всегда вслучае возникновения проблем, она задумалась и объявила:

— Если все, что мы читали, правда, Мэтт намного богаче нас…

— Гораздо богаче, — подтвердил Паркер, одобрительноулыбаясь, обрадованный, что к Мередит вернулась присущая ей спокойнаярассудительность. — В этом случае ему есть что терять в борьбе засобственность, причем куда больше, чем нам.

— Так что об этом волноваться нечего, — заключила Мередит. —Потому что он наверняка, как и я, захочет покончить с этим как можно быстрее ибудет вне себя от счастья, узнав, что мне от него ничего не нужно. Собственноговоря, у нас есть все преимущества…