Кто-то включил телевизор, и несколько человек смотрелиновости.

— Прекрасный вечер, Мередит, — сказала жена сенатора Девиса,но остальные слова, казалось, исчезли в небытии, когда до Мередит донесся голостелекомментатора:

— Сегодня еще один новый житель Чикаго появится в новостях.Это гость Барбары Уолтере, снявшей на пленку интервью с ним. Помимо другихвопросов, он затронул тему последней серии захватов одних компаний другими.Передаем отрывок из этого интервью…

Гости, читавшие колонку Салли Мэнсфилд, естественно,предположили, что Мередит захочет прослушать выступление Фаррела.Присутствующие с заинтересованными улыбками повернулись к экрану.

— Каково ваше мнение относительно насильственного поглощенияодних компаний другими? — спрашивала Барбара Уолтере, и Мередит с отвращениемзаметила, как журналистка зачарованно наклонилась вперед.

— Думаю, эта тенденция лишь возрастет, пока не будутвыработаны соответствующие законы и постановления.

— Но существуют ли те, кто может чувствовать себя вбезопасности от насильственного поглощения вашей фирмой — друзья и так далее?Хочу сказать, — добавила она с шутливой тревогой, — возможно, даже нашаЭй-би-си станет вашей следующей добычей.

— Объект попытки захвата называется целью, — уклончивообъяснил Мэтт. — Не добычей. Однако… — Он лениво, обезоруживающе улыбнулся. — ..чтобывас успокоить, могу заверить: пока «Интеркорп» нацелилась вовсе не на Эй-би-си.

В комнате раздались смешки, но Мередит старательно делалавид, что все это ее не касается.

— Не можем ли мы теперь поговорить о вашей личной жизни? Запоследние несколько лет у вас было несколько страстных романов с кинозвездами,и даже с самой Марией Кальварес, наследницей судоходной компании. Существовалили эти широко разрекламированные романы на самом деле или просто придуманырепортерами?

— Да.

Мередит снова услыхала оценивающий смех мужчин,восхищавшихся хладнокровием Мэтта, и глаза ее засверкали от возмущения.Подумать только, как легко ему завоевать внимание и симпатию окружающих!

— Вы никогда не были женаты, и я хотела бы знать, несобираетесь ли вы вступить в брак в ближайшее время?

— Вполне возможно.

Короткая улыбка подчеркнула дерзость вопроса, и Мередитсцепила зубы, вспоминая, как эта улыбка когда-то заставила ее сердце бешеноколотиться.

Пленка оборвалась, и ведущий вернулся к местным новостям.Мередит облегченно вздохнула, но не прошло и минуты, как сенатор с дружескимлюбопытством обернулся к ней:

— Видно, все здесь читали колонку Салли Мэнсфилд. Может, неоткажешься удовлетворить наше любопытство, Мередит, и объяснить, почему ты такобошлась с Фаррелом?

Мередит умудрилась сымитировать ленивую улыбку Мэтта:

— Нет.

Все рассмеялись, но она заметила вопросительные, ожидающиелица и сделала вид, что поправляет подушки на диване.

— Стентон Эйвери только что представил кандидатуру Фаррела взагородный клуб, — заметил сенатор отцу, Мысленно проклиная Мэтта за приезд вЧикаго, Мередит бросила в сторону отца предостерегающий взгляд, но тот ужепотерял самообладание:

— Уверен, что присутствующие в этой комнате имеют достаточновлияния, чтобы не допустить Фаррела в клуб, даже если все остальные желаютвидеть его членом «Гленмура», чего, конечно, на самом деле быть не может.

Судья Нортап тоже услышал его и на миг прервал беседу сдругим гостем:

— Вы именно этого хотите от нас, Филип? Забаллотировать его?

— Вы чертовски правы, именно этого я и хочу.

— Если вы убеждены в том, что его кандидатура нежелателен,этого для меня вполне достаточно, — кивнул судья, многозначительно глядя наостальных. Гости медленно, но категорично закивали, объявляя этим о единодушномсогласии, и Мередит поняла, что шансы Мэтта пройти в «Гленмур» равны нулю.

— Он купил огромный участок земли в Саутвилле, — сообщилсудья отцу. — Хочет заново районировать его и выстроить экологически чистыйпромышленный комплекс.

— Это действительно так? — спросил отец, и из его следующихслов Мередит поняла, что он собирается помешать и этому тоже, если сумеет.

— Кого мы знаем в комиссии Саутвилла по районированию?

— Несколько людей. Паулсона и…

— Ради Господа Бога, — перебила она с вымученным смехом,посылая отцу умоляющий взгляд. — Нет смысла пускать в ход тяжелую артиллериютолько потому, что мне не нравится Мэтт Фаррел.

— Уверен, что у вас и отца имеются достаточно веские причиныиспытывать к нему такие чувства, — заметил сенатор Девис.

— Вы чертовски пра…

— Вовсе нет, — вмешалась Мередит, перебивая отца и пытаясьостановить планы мести, с сияющей искусственной улыбкой объявила:

— Дело в том, что Мэтт попытался поухаживать за мной, когдамне было восемнадцать, но слишком распустил руки, и папа так и не простил емуэтого.

— Теперь я знаю, где видела его! — воскликнула миссисФостер, глядя на мужа, и повернулась к Мередит:

— Это было много лет назад в «Гленмуре»! Помню, что подумалатогда, насколько он привлекательный молодой человек, и… Мередит, да ведь именновы представили его нам!

Но тут сенатор, то ли случайно, то ли намеренно, спасМередит от необходимости отвечать, сказав:

— Ну что же, жаль прерывать вечер в честь моего днярождения, но я должен к полуночи быть в самолете, вылетающем в Вашингтон.

Час спустя последние гости начали расходиться, и Мередит,стоя рядом с отцом, прощалась с ними, но в этот момент заметила автомобиль,свернувший на подъездную дорожку.

— Кого это несет? — проворчал отец, щурясь от яркого светафар.

Мередит присмотрелась и узнала светло-голубой «мерседес»,когда он проезжал под одним из фонарей вдоль аллеи.

— Это Паркер.

— В одиннадцать ночи?

Мередит затряслась от дурного предчувствия еще до того, какгоревшие на крыльце лампы осветили напряженное, мрачное лицо Паркера.

— Я надеялся, что все уже разошлись. Мне нужно поговорить свами обоими.

— Паркер, — начала Мередит, — не забывай, что отец болен…

— Я не собираюсь зря его расстраивать, — пообещал Паркер,почти силой уводя их в дом, — но он должен знать факты, чтобы разобраться ипонять, как поступить.