Говард, очевидно, согласился просмотреть список, потому чтоПаркер продолжал:

— Прекрасно. Имя его Станислас Шпигальски. Ш-п-и-г-а-л-ь-с-к-и.Верно. Я подожду.

Прикрыв ладонью микрофон, он ободряюще улыбнулся:

— Возможно, я зря все затеял. Если человек безграмотен, этоеще не означает, что он не профессиональный адвокат.

Однако минуту спустя, когда вернулся Говард, улыбка Паркерапоблекла:

— Нет в списке? Ты уверен? — Немного подумав, Паркерпопросил:

— А ты не можешь посмотреть список Американской коллегииадвокатов? Может, он указан там?

Он немного послушал и с вымученной веселостью ответил:

— Нет, это не срочно. Завтра еще не поздно. Позвони мне вофис, и мы договоримся заодно насчет партии в скуош. Спасибо, Говард. Передайпривет Хелен.

Он медленно, явно занятый своими невеселыми мыслями, положилтрубку на рычаг.

— Все-таки никак не пойму, почему ты так беспокоишься, —заметила Мередит.

— Я бы, пожалуй, еще выпил, — объявил он, подходя к бару.

— Паркер, — решительно начала Мередит, — поскольку делокасается меня, я имею право знать, о чем ты думаешь.

— О том, что некоторые мошенники объявляли себя адвокатами,чтобы выманивать у доверчивых людей деньги. Было несколько таких дел, и одно изних — процесс некоего человека, действительно имевшего адвокатский диплом, нообладавшего привычкой класть в собственный карман регистрационную пошлину ипотому самолично выдававшего клиентам не заверенные судьей свидетельства оразводе, которые просто подписывал сам.

— Но как он мог сделать это?

— Адвокаты составляют прошение о разводе, судьи их толькоподписывают. Он подделывал подпись судьи.

— И… и это сходило ему с рук?

— Да, потому что он брался лишь за неоспоренные дела,включая и разводы.

Мередит проглотила половину содержимого стакана, не заметив,что делает, и лишь потом немного приободрилась:

— Но конечно, если обе стороны действовали по взаимномусогласию, суд посчитает решение о разводе законным, хотя оно не былозарегистрировано?

— Черта с два!

— Мне не нравится тон нашего разговора, — объявила Мередит,чувствуя, как кружится голова от выпитого джина. — Как поступают в суде с теми,кто считал себя разведенным?

— Если они успели снова вступить в брак, их освобождают отобвинения в двоеженстве или двоемужестве.

— Прекрасно.

— Но второй брак объявляется недействительным, и первыйпридется заново расторгать.

— Господи милостивый! — охнула Мередит, опускаясь в кресло.Но она знала в душе, твердо знала, что ее развод законный и все сделано какполагается! Знала потому, что все иное было немыслимым.

Поняв наконец, как она расстроена, Паркер осторожно провелладонью по ее шелковистым волосам:

— Даже если Шпигальски никогда не был адвокатом и не имеетдиплома, развод может оказаться законным, если он представил это бессмысленноезаявление судье и добился его подписания.

Она взглянула на Паркера встревоженными глазами, принявшимисейчас прелестный оттенок ее свитера и слаксов — сине-зеленый, только чутьтемнее.

— Завтра же пошлю кого-нибудь в суд, — успокоил Паркер, — ипопытаюсь узнать, был ли развод зарегистрирован, и если да — значит,волноваться нет причин.

— Плохо спала? — спросила Филлис на следующее утро, когдаМередит прошла мимо ее стола, рассеянно кивнув.

— Да, ночь не из лучших. Что сегодня у меня назначено?

— Совещание с рекламным отделом в десять часов, чтобыобсудить торжественное открытие нью-орлеанского магазина. Джерри Китон изотдела кадров просил назначить встречу, чтобы поговорить о некоторыхповышениях, которые ты должна одобрить, и я сказала ему, чтобы пришел кодиннадцати. Хорошо?

— Прекрасно.

— В одиннадцать тридцать Эллен Перквейл из юридическогоотдела хочет обсудить иск, предъявленный нам. Это та женщина, которая заявляет,будто сломала зуб в Кларендон-Рум.

Мередит с отвращением покачала головой:

— Обратилась в :уд только потому, что сломала зуб, обедая унас?

— Не совсем. Она сломала его об ореховую скорлупу,оказавшуюся в форели с миндалем.

— Неужели? — пробормотала Мередит, смирившись с мыслью, чтопридется платить. — Это меняет дело.

— Верно. Я назначила Эллен подойти в одиннадцать тридцать.

— Ладно, — кивнула Мередит, и в этот момент телефоноглушительно зазвонил.

— Я возьму, — сказала Филлис.

И день, как обычно, покатился, набирая скорость, однонеотложное дело сменяло другое, безумный темп все возрастал, и когда выдавалосьнесколько спокойных минут, Мередит не сводила глаз с телефона, мысленно умоляяПаркера позвонить и сказать, что с ее разводом все в порядке и волноваться неиз-за чего.

Но было уже почти пять, когда Филлис наконец сообщила, чтозвонит Паркер. Охваченная внезапным напряжением, Мередит схватила трубку:

— Что ты выяснил?

— Пока ничего определенного, — глухо ответил он, явно нежелая вдаваться в подробности. — Шпигальски — не член Американской коллегииадвокатов. Ожидаю, когда мне позвонят из суда. Пообещали связаться со мной, кактолько станет известно что-нибудь. Еще несколько часов, и все выяснится. Тыбудешь сегодня дома?

— Нет, — вздохнула Мередит. — Отец дает небольшой прием вчесть сенатора Девиса. Позвони мне туда.

— Хорошо.

— Как только получишь ответ?

— Обещаю.

— Вечер закончится рано, потому что сенатор Девис должен вполночь вылететь в Вашингтон, так что если я уже уйду, звони домой.

— Я тебя найду, не волнуйся.

Но оставаться спокойной становилось все труднее по меретого, как шли часы. Наполовину убежденная в том, что она волнуется по пустякам,но не в силах умерить всевозрастающую тревогу, Мередит ухитрялась улыбаться икивать, и быть неизменно вежливой с гостями отца, но для этого требовалисьсверхчеловеческие усилия. Ужин закончился час назад, а Паркер так и непозвонил. Пытаясь отвлечься, она медлила в столовой, наблюдая, как убирают состола, а потом отправилась в библиотеку, где гости собрались выпить брендиперед уходом.