— Это не совсем так, — покачал головой Паркер. — Я ужеобъяснял, что твой отец и ты взяли на себя ответственность за развод ипоскольку не сумели сделать все, как полагается по закону, поверенные Фарреламогут, возможно, убедить суд, что в этом ваша вина. В этом случае судья захочетвынести постановление о выплате штрафных убытков и возмещении за моральныйущерб. Вам же, с другой стороны, не так-то легко будет получить деньги сФаррела, поскольку вы должны были вести процесс в Чикаго, и я подозреваю, чтоадвокаты могли бы объяснить судье, что намеренно участвовали в мошенничестве,поскольку были уверены, что позднее сможете вытянуть из него огромные деньги.

— Он сгниет в аду, прежде чем получит хотя бы цент из моихденег, — вскинулся Филип. — Я уже выплатил ублюдку тысячи долларов за то, чтобыон убрался из нашей жизни и отказался от всех претензий на собственность. :

— Но каким образом вы ему заплатили?

— Я…

Лицо Филипа омрачилось.

— Сделал все, как велел Шпигальски, что вовсе не посчиталнеобычным, — выписал чек на общую сумму — гонорар ему и выплата Фаррелу.

— Шпигальски, — саркастически бросил Паркер, — самозванец ивор. Вы действительно считаете, что у него хватило совести не подделатьпередаточную надпись Фаррела и не прикарманить деньги?

— Следовало бы прикончить Фаррела в тот день, когда Мередитпривела его сюда!

— Прекрати! — охнула Мередит. — Тебе снова станет плохо! Мыпросто попросим нашего поверенного связаться с его адвокатом…

— Не стоит, — перебил Паркер. — Если хотите договориться сэтим человеком без лишней огласки, к чему, как я думаю, мы должны стремиться впервую очередь, лучше всего начать с примирения.

— Какого еще примирения? — воинственно осведомилась Мередит.

— Видишь ли, именно тебе стоит извиниться за ту реплику,которая появилась в колонке Салли Мэнсфилд…

Воспоминания о том, что произошло на благотворительном балу,с новой силой уязвили ее, и Мередит опустилась в кресло перед камином,бессмысленно глядя в огонь.

— Не могу этому поверить, — прошептала она, но отец,враждебно глядя на Паркера, едва не кричал:

— Знаешь, Паркер, последнее время меня не оставляет мысль —уж тот ли ты человек, каким мы тебя считаем? Извиняться перед этим подонком? Ясам поговорю с ним!

— Я практичный цивилизованный человек, вот и все, — возразилПаркер, подходя к Мередит и нежно обнимая ее за плечи. — А вы крайне вспыльчивыи поэтому совершенно не подходите для подобного рода переговоров. Кроме того, яверю в Мередит. Послушайте, Мередит рассказала мне все, что произошло между нейи Фаррелом. Он женился, потому что она забеременела. То, что он сделал, когдаона потеряла ребенка, было жестоко, но куда великодушнее, чем продолжать этукомедию брака, который был обречен с самого начала…

— Великодушнее! — выплюнул Филип. — Двадцатишестилетнийохотник за приданым соблазнил восемнадцатилетнюю девушку — наследницу огромногосостояния, сделал ей ребенка, а потом милостиво согласился жениться…

— Прекрати! — повторила Мередит, на этот раз с куда большейсилой. — Паркер прав. И ты прекрасно знаешь, что Мэтт не соблазнял меня. Я ужеговорила, как все случилось и почему. — И, с трудом взяв себя в руки, добавила:

— Сейчас все это не имеет значения. Я поговорю с Мэттом,когда решу, как лучше это сделать.

— Молодец! — похвалил Паркер и обратился к Филипу, необращая внимания на мрачно-зловещее лицо будущего тестя:

— Все, что требуется от Мередит, — встретиться с ним, какподобает цивилизованным людям, объяснить, в чем проблема, и предложитьдоговориться о разводе без предъявления финансовых претензий друг к другу.

Он пристально поглядел на бледную, осунувшуюся Мередит:

— Ты ведь справлялась с куда более грозными противниками ихудшими проблемами, чем эта, верно, солнышко?

Мередит увидела в его глазах гордость и ободрение, но,покачав головой, с беспомощным ужасом вздохнула:

— Нет… нет.

— Ну конечно, да, — настаивал он. — К завтрашнему вечеру всеможет уладиться, если заставишь его согласиться повидаться с тобой днем…

— Повидаться со мной! — взорвалась она. — Почему нельзя всеобсудить по телефону?

— Именно так ты поступаешь, когда ситуация выходит из-подконтроля или нужно получить что-то жизненно важное?

— Ты победил, — пробормотала она. Паркер ушел, но Мередит сотцом еще несколько минут провели в библиотеке, глядя в пространство в гневномоцепенении.

— Ты, конечно, во всем винишь меня, — выдавил наконец Филип.

Постаравшись избавиться от неуместной жалости к себе,Мередит повернула голову и взглянула на отца. Какой бледный и несчастный!Выглядит словно человек, потерпевший крушение.

— Конечно, нет, — тихо ответила она. — Ты всего лишь пыталсязащитить меня, наняв адвоката, который нас не знал.

— Я сам позвоню Фаррелу утром!

— Ни за что, — твердо отказалась она. — Паркер и в этом былправ. Ты выходишь из себя и забываешь о здравом смысле при одном упоминанииимени Мэтта. Если попытаешься поговорить с ним, сразу потеряешь терпение, икончится тем, что окажешься в больнице с сердечным приступом. Почему бы тебе нелечь и немного отдохнуть?

Она встала.

— Увидимся завтра на работе. Утром все покажется… менееугрожающим. Кроме того… — Она ухитрилась ободряюще улыбнуться отцу. — ..я ужебольше не та восемнадцатилетняя девушка и не боюсь встретиться с МэтьюФаррелом. По правде говоря, — солгала она, — буду очень рада перехитрить его.Вот увидишь, кто из нас двоих умнее!

И, жизнерадостно помахав рукой, поспешила сбежать с крыльца.Подойдя к своей машине, Мередит открыла дверцу, скользнула в ледяной салон,захлопнула дверцу, и, прислонившись лбом к рулевому колесу, закрыла глаза.

— О Господи, — прошептала она, охваченная ужасом при одноймысли о том, что придется вновь столкнуться с темноволосым демоном из еепрошлого.

— Доброе утро, — весело приветствовала Фил-лис, входя вкабинет вслед за Мередит.

— Я могла бы назвать это утро немного по-другому, —пробормотала Мередит, вешая пальто в шкаф, — как угодно, только не добрым.

И, пытаясь оттянуть неизбежный звонок к Мэтту, спросила:

— Звонил кто-нибудь?