— Пока ничего определенного сказать не могу. Надеюсь,что ему повезло — электроэнцефалограмма вполне приличная. Но он не приходил всебя. Все будет зависеть от того, насколько большой будет внутренняя гематома.

После разговора с врачом Алекс еще раз зашла в палату кДжимми и несколько минут постояла рядом с ним. Его ноги и рука были уже вгипсе, но вид у него был ужасный.

Когда Алекс вышла в комнату ожидания, там уже находилисьМарк и Тайрин. Они только что подъехали и еще не успели ничего узнать. Марк былбледен, Тайрин вообще не могла говорить и только крепко держала его за руку.

— Ну что, как он? — спросил Марк. — Он здесь?

— Да, Джимми здесь, в реанимации, — ответилаАлекс. — Что же касается его состояния, то… могло быть и хуже. —Много хуже, подумала она. Должно быть, по чистой случайности Джимми не удалосьдовести свой замысел до конца.

Впрочем, Алекс тоже не могла с уверенностью сказать, чтоДжимми поправится.

— Как ты думаешь, как это произошло? — спросилМарк.

Джимми всегда пил мало, и он не мог представить себе, чтобыего друг сел за руль пьяным. Марк думал, что-то случилось с машиной, а Алексрешила не делиться с ним своими подозрениями. О них она сообщила тольковрачу-терапевту, которому предстояло вести Джимми впоследствии.

Врач внимательно выслушал ее, но оба понимали: пока Джиммиостается без сознания, особого значения эти сведения не имеют. Лишь когда — иесли — он выйдет из комы, с ним можно будет заниматься по специальнойпрограмме, включающей психологическую помощь и курс специальных седативныхпрепаратов. «Кем вы ему приходитесь?» — спросил у Алекс терапевт, и онаответила, что они соседи.

Все, что она рассказала ему о Маргарет, врач занес в карту,потом нарисовал красным карандашом на обложке большой восклицательный знак иобвел его кружком. «Сделаем, что можем», — пообещал врач и ушел.

— Понятия не имею. Очевидно одно — положение Джиммиочень серьезно, — ответила Алекс и вкратце объяснила Марку и Тайрин, чемопасно сотрясение мозга.

— Ты хочешь сказать, что могут быть серьезныепоследствия? — Марк не скрывал своей тревоги. Он и Джимми стали настоящимидрузьями, и он переживал за соседа не меньше, чем за своих собственных детей.

— Надеюсь, что все обойдется, — вздохнулаАлекс. — Возможно и хирургическое вмешательство, но все будет зависеть оттого, насколько быстро Джимми придет в себя…

Врачи внимательно следят за Джимми и дадут нам знать, есличто-то изменится.

— Господи Иисусе!.. — Марк провел рукой по волосами растерянно взглянул на Тайрин, которая до сих пор не произнесла нислова. — Боюсь, придется звонить его матери в Бостон, ноя…

Он не договорил, но Алекс прекрасно его поняла. Она саматерпеть не могла делать такие звонки, но другого выхода у них не было. Джиммибыл в критическом состоянии, в любую минуту ему могло стать еще хуже, и не былоникаких гарантий, что он останется в живых.

— Хочешь, я ей позвоню? — спросила она, думая, чтоей это будет все же легче, чем Марку, но он отрицательно покачал головой.

— Нет, я сам. Я должен сделать это для Джимми. —Марк явно был не из тех, кто прячется от трудностей. Подойдя к телефону, ондостал из кармана записную книжку, в которой — как раз для такого случая — Джиммизаписал ему бостонский адрес и телефон матери. Ни Марку, ни самому Джимми и вголову не приходило, что они могут так скоро им понадобиться — это была простообычная мера предосторожности.

Пока Марк звонил, Тайрин повернулась к Алекс:

— Как он?

Алекс покачала головой:

— Он в гипсе, и у него сильно разбито лицо. К счастью,глубоких ран я не заметила. Мне очень жаль, что так случилось! — закончилаона, и Тайрин взяла ее за руку.

Они все еще держались за руки, когда Марк закончил разговори вернулся к ним. Ему потребовалось не меньше минуты, чтобы взять себя в руки.

— Бедная женщина! — сокрушенно воскликнулон. — Я чувствовал себя просто палачом. Джимми говорил, что, кроме него, унее никого нет. Его отец скончался несколько лет назад.

— Сколько ей лет? — спросила Алекс, подумав, чтопосле таких новостей с пожилой женщиной может случиться все, что угодно.

— Не знаю. Я не спрашивал. — Маркзадумался. — У нее довольно молодой голос — вот и все, что я могу сказать.Как только я сообщил ей, что Джимми попал в больницу после аварии, оназаплакала. Впрочем, держалась она молодцом.

Она сказала, что вылетит первым же рейсом. Это значит, чточасов через восемь-десять она будет здесь.

После этого Алекс снова отправилась в палату к Джимми, нотам все было без перемен. Ей пора было возвращаться на свое рабочее место, иона попрощалась с Марком и Тайрин, которые решили подождать на случай, еслиДжимми придет в себя.

— Ты будешь звонить Купу? — спросил Марк Алекс, иона посмотрела на часы. Времени было начало шестого, и звонить Купу былослишком рано.

— Я позвоню ему позже, — пообещала она. — Авы дайте мне знать, если что-то изменится. — И, дав Марку номер своегопейджера и внутренний телефон, Алекс отправилась к себе. Когда она закрываладверь комнаты ожидания, Марк и Тайрин сидели на диване, он держал ее за руку, аона положила голову ему на плечо.

К счастью, утро выдалось относительно спокойное, и Алекс невыдержала и позвонила Купу в половине девятого.

Он еще спал и был удивлен ее ранним звонком. Впрочем, наАлекс он не мог сердиться. К тому же через час к нему должен был приехатьтренер, и Куп как раз собирался позавтракать.

— Вчера ночью Джимми попал в автомобильнуюаварию, — сообщила ему Алекс, когда Куп окончательно проснулся.

— Откуда ты знаешь? — с подозрением спросил Куп, иАлекс невольно поморщилась.

— Мне позвонил Марк. Джимми привезли в нашу клинику, втравматологию. Марк и Тайрин тоже здесь — дежурят в комнате ожидания. Джиммиупал с обрыва на шоссе, которое идет через каньон Малибу. У него перелом ног исотрясение мозга. Он до сих пор без сознания.

Куп молчал. Когда он заговорил, в его голосе звучалоискреннее волнение. За свою жизнь он видел достаточно горя и несчастий и знал,что плохие вещи случаются даже с хорошими людьми.

— Как ты думаешь, он выкарабкается? — спросил он.

— Сейчас трудно сказать. Переломы его не убьют, а вотгематома…

— Вот ведь не везет ему, бедняге!.. Сначала женаумерла, а теперь это… — Куп тяжело вздохнул, и Алекс едва не сказала ему освоих подозрениях. Но она удержалась — в конце концов, у нее не было никакихфактов, только интуиция.

— Держи меня в курсе, — попросил Куп.

— Может быть, ты подъедешь сюда, а Тайрин и Марк поедутдомой? — предложила Алекс. Она ждала, что Куп скажет это первым, но емутакая мысль даже не пришла в голову. Куп твердо знал, что ничего не можетсделать для Джимми. Им всем оставалось только ждать, а ждать он мог и в«Версале». Кроме того, Куп всю жизнь терпеть не мог больниц. Случай, когда онприезжал к Алекс, был чуть не единственным в его жизни, когда он, будучиздоров, явился в лечебное учреждение по собственной воле.