Но ведь жизнь не может состоять только из приятных вещей,хотелось сказать Алекс. Она знала, что Джимми никогда не боялся этих«неприятностей». Он рассказывал ей, что, когда Маргарет умирала, он самухаживал за ней до последнего дня. Джимми даже не захотел нанять сиделку, чтобыона помогала ему, не говоря уже о том, чтобы отправить жену в хоспис. Иначе онпросто не мог поступить.

Джимми чувствовал, что обязан сделать для Маргарет хотя быэто. Впрочем, тут же подумала Алекс, у каждого человека есть свои достоинства исвои недостатки, свои особенности восприятия мира. Куп больше всего любилпокой, красоту, порядок, а кома, автомобильные аварии, больницы, смертьискажали эту картину мира. Именно поэтому Куп старательно закрывал глаза навсе, что ему мешало наслаждаться жизнью.

— Когда ты вернешься? — спросил Куп, словно ничегоне случилось. — Ведь мы, кажется, собирались в кино, ты не забыла?

Но когда он произнес эти слова, в Алекс как будто что-тонадломилось. Она просто не могла заставить себя пойти в кино, хотя фильм, накоторый Куп заказал билеты, она мечтала посмотреть уже давно.

— Я не забыла, — негромко ответила она, — но…Я, как ты понимаешь, не смогу пойти. У меня голова занята совсем другим. Я ещепобуду здесь. К Джимми приехала из Бостона его мать, она здесь никого не знает,и ей может понадобиться помощь. Марк и Тайрин совсем измотаны, попытаюсьуговорить их поехать домой, а мне не хотелось бы оставлять ее здесь одну.

— Как трогательно! — едко сказал Куп. —Послушай, Алекс, тебе не кажется, что это, пожалуй, уже чересчур?

Ведь Джимми, в конце концов, тебе никто, просто совершеннопосторонний человек. Во всяком случае, я на это надеюсь…

Алекс не удостоила его ответом. Его замечание было не простобестактным, оно было по меньшей мере оскорбительным. Алекс считала, что Купвыбрал не самый подходящий момент, чтобы устраивать ей сцену ревности, поэтомуона просто сказала:

— Я вернусь домой, как только смогу.

— В таком случае я пойду в кино с Тайрин, —раздраженно ответил Куп, и Алекс невольно вздрогнула. Куп вел себя каккапризный малыш, а не как взрослый человек и мужчина.

Впрочем, иногда он действительно был похож на маленькогоребенка — прямодушие и непосредственность часто помогали ему очаровыватьокружающих, и он умело этим пользовался.

— Я не думаю, что она сможет пойти с тобой вкино, — сказала она устало. — Впрочем, спроси у нее сам. До Свидания.

И Алекс дала отбой. То, как Куп реагировал на ситуацию,расстроило ее едва ли не больше, чем случившееся с Джимми несчастье.

В шесть часов вечера Алекс сдала дежурство и сразуотправилась в отделение травматологии. Когда она добралась туда, Марк и Тайринкак раз собирались уходить. С ними в комнате ожидания была и мать Джимми. Онане плакала, но казалась сосредоточенной и печальной. Впрочем, выглядела она нескольколучше, чем Марк и Тайрин, — и это несмотря на пережитое ею потрясение идолгий перелет из Бостона до Лос-Анджелеса. Должно быть, в ее обманчиво хрупкомтеле хранился большой запас жизненной силы и стойкости, свойственныхбольшинству ирландцев, и Алекс вздохнула свободнее. Она даже позволила себенадеяться, что, если хотя бы часть этой силы передалась Джимми, он обязательновыкарабкается.

Когда Марк и Тайрин ушли, она предложила миссис О'Коннорпринести ей супа и сандвич или хотя бы чашечку кофе.

— Вы очень добры, — ответила Валери, поднимая нанее взгляд. — Но боюсь, я не смогу проглотить ни кусочка.

Думаю, вы меня понимаете…

Но в конце концов она все же согласилась перекусить, и Алекспринесла ей немного сухих галет и чашку бульона, который купила в буфете длядежурного персонала.

— Как хорошо, что вы все здесь знаете, — сблагодарностью сказала Валери, отпивая из чашки бульон. — Джимми оченьповезло, что у него есть такие друзья. Бедный мой мальчик, в последнее времяего буквально преследуют несчастья. Сначала Мэгги заболела и умерла, а теперьон сам едва не погиб. Как вы думаете, он поправится?

— Надеюсь, — ответила Алекс. Она не хотеларасстраивать эту добрую женщину, но и лгать она тоже не могла.

— Как хорошо, что Джимми догадался дать Марку мой адреси телефон, — продолжала Валери. — Если бы он не позвонил, я бы до сихпор ничего не знала. Разве только полиция в Калифорнии работает быстрее, чем унас…

— Ну, это вряд ли. Полиция везде одинакова, —ответила Алекс, через силу улыбнувшись.

Некоторое время они беседовали о всяких посторонних вещах. Восновном Валери расспрашивала Алекс о ее работе, но она знала и о Купе — какоказалось, от самого Джимми, который часто звонил ей и рассказывал о своемжитье-бытье. Кроме того, Марк успел вкратце обрисовать Валери положение дел,поэтому она нисколько не заблуждалась насчет отношений, которые связывали Алекси ее сына. Она знала, что Джимми до сих пор чурается женщин, и боялась, что этаситуация затянется. Джимми и Маргарет были прекрасной парой, их отношениямможно было только позавидовать, однако она считала, что сын должен взять себя вруки и жить дальше. Она, впрочем, догадывалась, откуда у Джимми этоблагоговейное отношение к памяти Маргарет.

Собственный брак Валери был очень удачным, но десять летназад она овдовела и с тех пор никогда не встречалась ни с одним мужчиной. Поее мнению, никто из них не мог сравниться с Томом — отцом Джимми, которого онаобожала. Они прожили вместе двадцать четыре счастливых года, и Валери свыкласьс мыслью, что для одной человеческой жизни этого срока вполне достаточно. Никтоне мог заменить ей мужа, да она и не испытывала никакого желанияэкспериментировать.

Обо всем этом она рассказала Алекс, когда та осторожно,боясь навести Валери на мысль о возможной попытке самоубийства, заметила, чтоДжимми очень тосковал по Маргарет. Потом миссис О'Коннор призналась, что оченьбоится подниматься в палату к сыну, и попросила Алекс проводить ее. Ониненадолго сходили к Джимми, но в его состоянии не произошло никаких изменений,и, вернувшись в комнату ожиданий, Валери неожиданно разрыдалась. Она непредставляла, что с ней будет, если Джимми не выживет.

Он был ее единственной радостью, хотя, судя по ее рассказу,миссис О'Коннор жила активной, наполненной жизнью и отличалась разнообразиеминтересов. В частности, она на добровольной основе работала в обществе, котороепомогало бостонским слепым и бездомным. Эта работа отнимала у нее много времении сил, однако Валери было достаточно знать, что ее сын жив и здоров, и этоприбавляло ей энергии. Но теперь вся ее жизнь могла в одночасье рухнуть.

Без Джимми она теряла для Валери всякий смысл.

Часов в десять вечера Алекс договорилась с одной из сиделок,чтобы та уложила Валери спать в одном из свободных кабинетов. Уходить от сыната наотрез отказалась, хотя Алекс и предлагала устроить ее на ночь во флигеле,который снимал Джимми. Валери хотела быть как можно ближе к сыну на случай,если произойдет что-нибудь непредвиденное.