Работы у него было по-прежнему немного. Он снялся в двухрекламах и одной крошечной эпизодической роли и был ужасно возмущен тем, чтоему пришлось гримироваться, чтобы сыграть шестидесятилетнего старика. Денег этопочти не принесло, и Эйб по-прежнему угрожал ему разорением, банкротством ипрочими ужасами.

Поговорив с Эйбом, позвонила ему и Лиз. Она, впрочем, нерискнула говорить с Купом о финансовых проблемах, боясь расстроить бывшегопатрона. Вместо этого Лиз в полушутливой форме высказала ему свои опасения поповоду того, что «Версаль», дескать, стал в последнее время довольномноголюдным местом.

— Не успела я уволиться, — сказала она, — какты уже окружил себя кучей новых людей!

Впрочем, как и Алекс, Лиз нашла, что Куп вполне доволенжизнью. Лишь когда Лиз спросила, как у него дела с Алекс, Куп ответилуклончиво. Разговаривать об этом с Лиз, да еще по телефону, ему не хотелось.Между тем все чаще и чаще ему на ум приходила мысль, что если бы только онженился на Алекс, ему уже никогда не пришлось бы работать.

В противном случае ему придется до конца дней своихсниматься в эпизодических ролях с одной-двумя репликами, а то и вовсе без слов,считать каждый цент и бояться, что уже завтра шериф и судебный приставпостучатся в ворота «Версаля»

Было чертовски соблазнительно закрыть глаза на моральнуюсторону вопроса, отпустить поводья и положиться на судьбу, но Куп не мог этогосделать. Он не искал легких путей, хотя кто-то как будто нашептывал ему, что вего возрасте он может себе это позволить. Куп понимал, что с практической точкизрения поступает глупо, но он не хотел обидеть Алекс. Она была порядочным,честным человеком, она трудилась, не жалея себя, и Куп не хотел использовать еев своих целях. Он любил Алекс, но обеспеченное, безбедное существование продолжаломанить его. С одной стороны, Купу хотелось раз и навсегда решить финансовыепроблемы, висевшие над ним дамокловым мечом, с другой стороны, он чувствовал,что если он продастся, то попадет от Алекс в полную зависимость. Оплатив егодолги, она получит моральное право указывать ему, что делать, как поступать втом или ином случае, л для Купа, всю жизнь дорожившего и гордившегося своейнезависимостью, это было смерти подобно.

Так или иначе, стоявшая перед ним проблема по-прежнемуказалась Купу неразрешимой. Алекс же, казалось, вовсе не подозревала о том,какие сомнения терзают его. Их отношения представлялись ей почти идеальными, иона считала, что Куп тоже доволен и счастлив. Он и сам так думал, и толькоугрызения совести отравляли его во всех отношениях безмятежное существование. Ичем дальше, тем они становились сильнее, неотступнее. Сомнение росло в нем, какзлокачественная опухоль.

Раньше Куп не ведал подобных моральных мук, но Алекс внеслав его жизнь новый элемент, который, подобно лучу яркого света, высветил самыетемные закоулки его души. И даже продолжительные беседы с дочерью при всей ихдоверительности и откровенности не могли помочь делу. Напротив, разговаривая сТайрин, он был вынужден называть вещи своими именами, и это делало его проблемыеще более отчетливыми, почти материальными, однако отказаться от общения сдочерью Куп не мог. И она, и Алекс были поистине замечательными женщинами,оказавшими на его жизнь и на него самого огромное влияние. Он только никак немог понять, к добру это или к худу. Раньше его жизнь была простой и понятной;Куп практически не ведал угрызений совести, а все проблемы предоставлял решатьЛиз, Эйбу и личному адвокату. Но сначала появилась Алекс, затем — Тайрин, и всеизменилось. И с каждым днем Купу становилось все очевиднее, что голоса,звучащие у него в голове, не собираются замолкать. К сожалению, они лишьзадавали вопросы, но не предлагали никаких ответов. А Куп очень и оченьнуждался в том, чтобы кто-то подсказал, что ему делать.

Ближе к вечеру Джимми поехал куда-то с Джейсоном покупатьновое спортивное оборудование. Джессика с подружкой, заехавшей к ней заучебником, устроились у дальнего конца бассейна и занялись своими ногтями;Тайрин и Марк о чем-то мило беседовали, а Куп дремал в шезлонге.

Неожиданно Марк повернулся к Алекс и пригласил всехобитателей «хозяйской половины», как он выразился, к себе на ужин Прежде чемответить, Алекс бросила быстрый взгляд в сторону Тайрин и, когда та едвазаметно кивнула, согласилась.

Когда Куп проснулся, у бассейна остались только он и Алекс.Марк и Тайрин отправились играть в теннис на разбитом корте, Джессика сподругой тоже куда-то исчезли, но когда Алекс передала Купу приглашение Марка,он сказал капризно:

— Опять эти Фридмены!.. Мне уже начинает казаться, чтоя вижу их слишком часто — особенно младшего. — Куп еще не забыл инцидентас окном, хотя стекло уже давно было благополучно вставлено на место.

Услышать их никто не мог, поэтому Алекс решила поговорить сКупом откровенно.

— Мне кажется. Марку нравится Тайрин, — сказалаона. — А Тайрин нравится Марк; она сама дала мне знак, чтобы я принялаприглашение от нас всех. Но если ты не хочешь, мы с тобой можем не ходить —Тайрин, я думаю, не обидится.

— Нет-нет, я обязательно пойду. Чего не сделаешь длясвоей единственной дочери! — ответил Куп и ухмыльнулся. — Ради детей,хочешь — не хочешь, приходится идти на жертвы.

Ему очень нравилось быть отцом сорокалетней дочери, однакопоследние слова невольно напомнили ему о Шарлен. Буквально на днях ее адвокатснова позвонил Купу и выдвинул новые требования. Шарлей нужны были деньги; онахотела переселиться в новую, большую квартиру, желательно поближе к Бель-Эйр, испрашивала разрешения пользоваться бассейном в «Версале», так как, по еесловам, она не слишком хорошо себя чувствовала, чтобы ездить куда-то еще.

У Купа от такой наглости глаза полезли на лоб. Он заявил,что не даст ни цента до тех пор, пока Шарлей не представит результатов анализаДНК, подтверждающих, что ребенок действительно от него. До этого, сказал Куп,ноги Шарлей в «Версале» не будет, а если она не поумерит своих аппетитов, то ипосле — тоже. Это эмоциональное заявление, отредактированное и приведенное кпарламентскому виду, и было передано его адвокатом противной стороне.

Между тем до того времени, когда можно будет проделать тестДНК, оставалось еще недель пять-шесть, а это означало, что Купу еще полторамесяца предстоит терзаться неизвестностью.

Алекс от души жалела его. Она видела, как выматывает Купаэта неопределенность. Кроме того, к вопросу о его предполагаемом отцовствепримешивалось беспокойство финансового свойства. У всех на памяти был недавнийсудебный прецедент, широко освещавшийся бульварной прессой, когда танцовщица изночного клуба сумела получить с отца своего ребенка, с которым она встречаласьвсего три недели, алименты в размере двадцати тысяч долларов в месяц. Куп тожевстречался с Шарлей примерно столько же времени, и это совпадение особенноугнетало его. Алекс пыталась утешить его, доказывая, что в данном случае отцомребенка был знаменитый рок-певец, получавший в год несколько миллионов.