— Похоже.

— Странно, — произнес Ганелон. — Ничего непонимаю.

— Выглядит как обещание помощи, — сказал я,отпуская птицу, которая дважды гулькнула, покружила над головой и исчезла.

Ганелон покачал головой:

— Не понимаю.

— Дареному коню в зубы не смотрят, так? — сказаля. — Пока вы еле сдерживаете Круг.

— Верно. Быть может, он сумеет уничтожить его.

— Что, если это просто шутка? — возразил я. —Жестокая шутка.

Ганелон вновь покачал головой:

— Нет. Такие вещи не в его стиле. Интересно, что емунадо?

— Быть может, приснится — и узнаем, — предположиля.

— Верно, ничего больше не остается, — сказал он,подавляя зевок.

Мы встали, вместе прошли по стене и пожелали друг другуспокойной ночи. Я проковылял к кровати и провалился в нее, словно в яму,наполненную снами.

Снова день. Снова крепатура. Снова боль.

Кто-то оставил у моей двери новый плащ — коричневый, чтохорошо, ведь вскорости я наберу еще веса, а Ганелон хорошо знал мои цвета. Потой же причине я не сбрил бороду, он-то помнил меня куда менее волосатым. В егоприсутствии я всегда изменял голос, а Грейсвандир прятал под кроватью.

Всю следующую неделю я немилосердно гонял себя, трудился,потел, пока ломота наконец не утихла и мускулы не обрели твердость. Похоже, янабрал за это время килограммов семь-восемь. Медленно, очень медленно, но яснова становился самим собой.

Эту страну называли Лоррейн,[4] и ее тоже.Будь я в настроении, я бы сочинил сказочку, мол, познакомились мы на лугу зазамком, она собирала цветы, а я вышел размять ноги и подышать свежим воздухом.Вздор.

Кажется, официально таких, как она, звали «маркитантками».Дело было в конце дня, после тяжких трудов, в основном с саблей и булавой. Онастояла в сторонке, поджидала клиента — такой увидел я ее впервые. Онаулыбнулась мне, я ответил улыбкой. Наследующий день, проходя мимо, я сказал ей«привет». И все.

Она постоянно попадалась мне навстречу. К концу второйнедели, когда мышцы перестало ломить и вес мой уже был за восемьдесят кило, уменя снова появилась охота к этому занятию, и я провел с ней вечерок. К томувремени я уже знал, кто она, и это устраивало меня. Но той ночью мы незанимались обычным в таких случаях делом. Нет.

Напротив, сперва мы беседовали, а потом кое-что произошло.

В ржаво-рыжих волосах проглядывали прядки седины, хотя ей небыло и тридцати. Голубые глаза. Острый подбородок. Чистые ровные зубы и рот,что все улыбался мне. Голос чуть гнусавый, волосы слишком длинные, косметикагустым слоем скрывала усталость и множество веснушек, а одежда была слишкомяркой и броской. Мне она, однако, нравилась. Но не это имел я в виду, когдапопросил провести со мной ночь, — у меня и в мыслях не было тогда, что онамне нравится.

Идти было некуда, только в мою комнату. Так мы и сделали. Ястал уже капитаном и воспользовался преимуществами, которые давало мне моеположение: попросил принести обед в комнату и подать лишнюю бутылку вина.

— Люди боятся тебя, — сказала она. — Говорят,что ты не устаешь.

— Неправда, — ответил я, — поверь мне.

— Конечно, — сказала она, качнув слишком длиннымилоконами, — все устают.

— Естественно, — согласился я.

— Сколько тебе лет?

— А тебе?

— Джентльмен не станет задавать таких вопросов!

— Леди, наверно, тоже?

— Когда ты появился здесь, все решили, что тебе запятьдесят.

— Ну и?..

— А теперь никто не берется и предполагать. Сорок пять?Сорок?

— Нет, — отвечал я.

— Я тоже так не думала, но твоя борода всех обманула.

— Бороды часто вводят в заблуждение.

— С каждым днем ты выглядишь все лучше. Как-то больше…

— Благодарю. Я действительно чувствую себя лучше, чемтогда.

— Сэр Кори из Кабры… — промолвила она. — Гдеэта Кабра? Какая она? А если я очень попрошу, ты возьмешь меня туда?

— Я бы ответил «да», — сказал я. — Но солгалбы.

— Знаю. Просто было бы приятно услышать такое обещание.

— Отлично. Я возьму тебя с собой в это местечко.

— А ты действительно столь хорош, как говорят мужчины?

— Боюсь, что нет. А ты?

— Не слишком. Ты хочешь уже в постель?

— Нет. Лучше поговорим. Хочешь вина?

— Благодарю… твое здоровье.

— И твое.

— Ты так хорошо фехтуешь…

— Способности и хорошие учителя.

— …и ты донес Ланса из этакой дали и справился с этимитварями…

— Чем больше пересказов, тем больше подробностей.

— Но я же сама видела. Ты сильнее остальных. Поэтому иГанелон предложил тебе остаться. Как бы вы с ним ни порешили, но он знает, что почем.Многие мои приятели были мечниками. Я знаю, как они фехтуют. Ты искрошил бы ихв куски. Люди говорят — ты хороший учитель. Они любят тебя, даже если порой ибоятся.

— Чем же я пугаю их? Своей силой? В мире много сильныхлюдей. Что удивительного в том, что я могу долго махать клинком?

— Они видят в тебе нечто сверхъестественное.

Я расхохотался:

— Нет. Просто я второй фехтовальщик в здешней округе.Ну, может быть, третий. Но я стараюсь.

— А кто лучше тебя?

— Возможно Эрик из Амбера.

— Кто это?

— Сверхъестественное существо.

— Он самый лучший?

— Нет.

— А кто?

— Бенедикт из Амбера.

— И он тоже не человек, как и Эрик?

— Если он еще жив, да.

— Странный ты все-таки, — сказала она. — Авсе почему? Признавайся, ты тоже сверхъестественное существо?