– Ну, пока. – Юля взяла Волкова за куртку, притянула к себеи поцеловала в губы.

Мальчишка моментально отвернулся. Он терпеть не мог, когдацелуются, бабушка говорит, что это неприлично.

Он посмотрел на деревья, на машины и опять быстро взглянулна них. Нет, вроде ничего. Эти взрослые поцеловались как-то приятно, наверное,даже бабушке бы понравилось, и они с тетенькой пошли, а дяденька – Павел! –остался стоять на тротуаре.

– А почему он с нами не идет?

– Ему на работу надо, – очень весело ответила тетенька.Глаза у нее сияли, и щеки были розовые, и вся она была очень красивая имолодая, как из книжки с картинками.

– А вам не надо на работу?

– А меня выгнали.

– Совсем?! – ужаснулся Павлик.

– Совсем, – сказала она беспечно. – Всех выгнали, и менятоже.

– Тетю Машу выгнали, – подумав, сообщил Павлик и еще разоглянулся на дяденьку. Тот все стоял, не уходил. – Бабушка говорит, она теперьзапьет, потому что ей жить не на что. Бабушка говорит, так всегда бывает. Житьне на что, а пить есть на что.

– Ты об этом не думай, – посоветовала красивая. – Нам покаесть на что жить, потому что это только меня выгнали. А Павла не выгнали.

Так они шли и разговаривали, и Волков все смотрел им вслед, апотом они зашли в калитку и повернули за угол – и он остался один.

Совсем один.

Чепуха какая-то.

Он потряс головой, проверяя, нет ли там скачек и не ударяютли в гонг – скачек не было, и в гонг не ударяли, – кое-как влез в полутемную,как аквариум, машину и поехал.

Странное дело – все было странным в этот день, – он приехалочень быстро, хотя по радио все время говорили о том, что Москва стоит вкилометровых пробках и лучше вообще не трогаться с места. Себе дороже.

Он подъехал, пристроил машину за углом и нос к носустолкнулся с Машей Даниловой.

– Ой, здравствуйте, Павел Николаевич. Извините, чтоопоздала, просто у меня...

Кажется, она так и не придумала, что бы такое соврать сходу, потому что остановилась и посмотрела на Волкова вопросительно, словнопризывая его на помощь.

Что б такое соврать-то?..

– Потому что у вас заболела тетушка, – подсказал Волков, – ивы повезли ей аспирин и капли датского короля.

– Какие... капли? – переспросила высокообразованная Маша.

– Для головы, нет, от головы, – продолжал резвиться не ковремени и без всякой видимой причины развеселившийся начальник. – У вас жезаболела тетушка, Маша?

– А вы свою машину прямо за машиной Николая Ивановичапоставили, – сообщила Маша нечто такое, что казалось ей более подобающим длястоль траурного дня, – во-он, видите?

И она подбородком показала на сугроб, возвышавшийся передволковским автомобилем.

Волков оглянулся и посмотрел.

– И надо же такому быть! – горестно продолжала Маша. – Ну,никогда, никогда он там ее не ставил, всегда возле входа старался!

Волков немного подумал, вернулся и обошел сугроб со всехсторон. Ничего подозрительного он не обнаружил, хотя толком не знал, что именноможет быть подозрительным.

– А вчера почему здесь поставил? – издалека негромко спросилон Машу. – Вы не знаете?

– Нет, утром он вроде ее на место поставил! Потом уезжалкуда-то, приехал, а все занято, конечно! Вот ему и пришлось ставить за угол! Яему говорю: Николай Иванович, пробки жуткие, вы на работу только к полуночивернетесь, а он рукой махнул и пошел! Господи, – глаза у Маши вдруг налилисьслезами, – вот ужас-то!

– Да, – согласился Волков.

– И как это можно было так из окна высунуться, чтоб упасть!Подумаешь, сигнализация сработала! Она все время у всех срабатывает! Мой мужтоже среди ночи вскакивает и на балкон несется, если, не дай бог, во дворекакая-нибудь машина запищит! Я ему говорю – и что ты будешь делать?! Среди ночиголый на улицу побежишь тачку спасать?! Да тебя там убьют сорок раз, и машинуты все равно не спасешь! Если уж надумали угнать, значит, угонят, и наплеватьна нее. Зря мы, что ли, такие деньги за страховку платим!

– Но Колину иномарку ведь не угнали, – задумчиво сказалВолков.

– Ну, конечно, нет, Павел Николаевич! Небось, кто-нибудьмимо шел и задел, вот она и сработала!..

Волков пошел было к двери в контору, красиво оформленнуюкое-как пришпиленными флажками и картонной надписью «С Новым годом». В прошломгоду были еще шарики, а в этом решили экономить и никаких шариков не купили.

Он пошел было к двери, но вдруг остановился.

Действительно, а сигнализация-то почему сработала? Потомучто кто-то проходил мимо и «задел», как выразилась Маша?

Волков вернулся к сугробу, еще раз обошел его со всехсторон, взялся обеими руками за бампер и покачал.

Сугроб послушно качнулся, и с бампера тихо обрушился пластчистого снега.

Ничего не произошло. Маша в некотором отдалении наблюдала заним с интересом.

Волков зашел с другой стороны и постучал ботинком по колесу.

Опять ничего.

– Что вы делаете, Павел Николаевич? – громко спросила Маша.

– Собираюсь угнать машину Сиротина, – буркнул Волков себепод нос.

– А зачем?

Он налег на капот – в рукава моментально насыпался снег – иеще покачал тачку взад-вперед. Прохожие на тротуаре приостанавливались и слюбопытством посматривали.

Только когда машина раскачалась как следует, под снегомвдруг зажглись огни, что-то хрюкнуло и завыло, очень громко, с переливами, какполицейская сирена.

– Проснулась, – сказал Волков сердито и отошел, отряхиваяперчатки.

Повыв секунды три, машина опять полыхнула фарами иуспокоилась, как и не было ничего.

Непонятно. Совсем непонятно, как сказал маленький Павлик про«Теоретические основы электротехники»!.. Выходит, кто-то на самом деле пыталсяугнать машину Сиротина или вскрыть, что ли, чтобы украсть оттуда автомобильнуюаптечку или карту Московской области?! А больше ничего в ней не было, Волковзнал это точно. Осторожный Сиротин, отставной полковник, если бы мог, забиралбы из нее и аккумулятор, но в последние годы это стало как-то совсемнеактуально.

Красть машину оживленным вечером в оживленном месте, да ещетак, что сигнализация у нее все время срабатывала, – это кем надо быть?! Или ивпрямь баловался кто-то?..