Я нежно поцеловала его в губы и отстранилась, чтобы видетьего лицо.

– Дай мне отмыться, и мы займемся любовью. Нежнойлюбовью. А потом ты пойдешь к Бидди, и ваша страсть тоже будет нежной.

Он кивнул, но чуточку торопливо, и в глазах еще различаласьтень страха. Вода колыхнулась, и я почувствовала это за миг до того, как Киттоподнялся и положил руки на плечи Никки рядом с моими.

– Пока я не попал в свиту принцессы, я не представлял,что сидхе могут терпеть такие ужасы, разве что они заслужили наказание. –Он притронулся к щеке Никки. – Теперь я знаю, что при любом дворе естьболь, и никто не бывает в полной безопасности.

Китто поцеловал крылатого стража в щеку.

– Я сейчас помогу им отмыться от крови, а потомпринцесса сотрет печаль из твоих глаз.

Никка улыбнулся в ответ.

– Можно получить удовольствие и без соития. Мерри можетстереть печаль и из твоих глаз, Китто.

Китто снова улыбнулся краешками губ, словно не отваживалсяна настоящую улыбку.

– При дворе гоблинов тот, кто доставляет удовольствиегубами и языком, считается хуже партнера. Это показывает твою подчиненностьтому, кого ты удовлетворяешь.

– Сидхе расценивают это по-другому, – сказалГален, присоединяясь к нам.

Китто блеснул в его сторону широкой улыбкой:

– Я так и понял, видя, как Мерри упрашивает вас позволитьей это сделать.

– Мне нравится оральный секс, – сказала я.

– Мы знаем, – хором ответили они и посмеялисьсвоему дружному ответу.

– Мне не нравится, что Падуб и Ясень считают себявправе указывать тебе, Китто. Но если ты будешь чувствовать себя не в своейтарелке во время соития, то давай я закончу с тобой то, что вы едва давали мненачать. Все, кроме Шалфея.

– Соитие с Шалфеем тебе было запрещено, – напомнилНикка. – Королева Андаис не хотела дать эльфу-крошке шанс усесться на наштрон.

Я кивнула.

– Да, и потому мы не сделали ничего такого, от чего ямогла бы забеременеть. – Я посмотрела на Китто и позволила мыслямотразиться в моих глазах. – А теперь я должна и с Китто обращаться так,чтобы не забеременеть от него.

Китто испустил дрожащий вздох, но дрожь была вызвана нестрахом.

– Если бы ты была гоблином, я бы твоего взглядаиспугался, но я уже знаю, что означает этот огонек в твоих глазах.

– Что? – спросила я голосом, уже севшим отпредвкушения.

– Что ты вот-вот сделаешь что-то очень приятное для меня, –ответил он. – Позволь мне помочь вам с Галеном вымыться.

– А потом?

Он бросил на меня взгляд, который я уже встречала у другихмужчин, взгляд, означавший, что он знает, что сейчас произойдет, и что ниотказа, ни остановки уже не будет.

– А потом ты сделаешь со мной то, что хочешь.

– Кроме тех мелочей, что ты уже позволял Мерри,кто-нибудь занимался с тобой оральным сексом? – спросил Гален.

Китто ответил ему долгим взглядом:

– Нет.

Я глубоко вздохнула и поежилась. Я еще ни у кого не былапервой. Я была уверена, что все мои стражи с кем-нибудь бывали до меня. А дляКитто я буду первой, кто станет держать во рту его плоть, – если ему тогозахочется.

– У тебя вид, – ухмыльнулся Гален, – словносегодня Новый год, и ты получила в подарок все, о чем мечтала.

– Если б ты дал мне почаще спускаться вниз, ты бы чащевидел такое выражение у меня на лице.

Он сделал большие глаза.

– Ты неисправима!

Я наклонилась к Галену:

– Только скажи "да" – и ты увидишь, насколькоя неисправима.

Наградой мне стал сожалеющий взгляд, как будто он оченьхотел сказать "да", но... Целью всех и каждого было соитие, мыохотились за ребенком, словно бесплодная парочка.

– Я первый, – сказал Китто.

– А я – второй, – улыбнулся Никка, – хотякоролева, наверное, будет недовольна, если мы займемся оральными ласками, а нетем, что может подарить тебе ребенка.

Я кивнула.

– Она выразилась совершенно ясно. И я не хочу ееразочаровывать.

Мы все одновременно вздрогнули, и на этот раз – совсем не отудовольствия.

Плитки пола были слишком холодными, но с этой бедойсправились полотенца. Китто лег на них спиной, распростершись для меня, –греза цвета слоновой кости на этом вишнево-красном великолепии. Его рукивпивались в расстеленные полотенца, комкали их, мяли эту единственную вещь, докоторой он мог дотянуться: Китто был захвачен наслаждением.

Никка ласкал меня, заставляя извиваться и прижиматься к немув поисках большего, но продолжать не спешил. Он обеими руками сжал мне бедра, ивозникшее ощущение заставило меня впиться в плоть Китто губами и языком. Киттовскрикнул. Я ждала, но ничего не происходило, ничего, кроме дразнящего обещанияладоней Никки.

Гален высказал то, что я думала:

– Сохрани нас Консорт, Никка, закончи дело!

Я подняла глаза поверх Китто к моему зеленому человеку. Онстоял на коленях у головы Китто на краю расстеленных полотенец.

Пальцы Никки глубже вонзились в мою плоть, не больно, безногтей – только напряжение сильных пальцев, давшее мне понять, что он мог быпробить ими кожу и мышцы, если б хотел. Такой сильный, такой немыслимосильный...

Я изогнулась под его хваткой, и мне пришлось на мигвыпустить Китто из губ, чтобы восстановить дыхание и отделаться от желанияукусить его.

Я оглянулась на Никку: он по-прежнему стоял на коленяхпозади меня. Крылья возвышались над его шоколадным совершенством, словновычурное украшение из жженого сахара над тортом. На миг я пожалела, что послесегодняшней ночи потеряю Никку, – но только на миг. Я хотела его счастьябольше, чем хотела его самого.

– Чего ты ждешь?

– Ты посылаешь меня в брачную постель, Мерри. Если этомой последний раз с тобой, я хотел бы, чтобы все прошло так, как я мечтал. Ноты можешь отказать, конечно.

Я невольно улыбнулась.

– Выкладывай, и посмотрим. – Мне в голову пришлоодно соображение: – Ты не рад уйти к Бидди?

– Нет-нет, – сказал он, но нахмурился. – Нет,но кое-чего мне будет недоставать.

– Например? – Я не напрашивалась на комплименты. Ядействительно хотела знать.

Теперь улыбнулся он.

– Например, видеть тебя распростертой подо мной, видеть,как ты выкрикиваешь свое наслаждение вокруг плоти другого мужчины, а я вливаю втебя свое.