– Мне кажется, ты не собираешься возвращаться домой кРождеству? – Оставался месяц, и они, как обычно, собирались поехать с ее родителямив Палм-Бич.

– Не думаю, что меня примут с распростертыми объятиями.

– Правильно думаешь. Но, черт возьми, что я теперьскажу своим родителям? – Опять то же самое. Спасти свою репутацию гораздоважнее, чем спасти их брак. Но теперь, зная, что Кристел его любит, он считал,что им незачем спасать брак.

– Думаю, тебе ничего не надо им говорить. Они сами всеузнают из газет. Этот процесс не сойдет со страниц в течение несколькихмесяцев. – Некоторые репортеры сфотографировали его, когда он выходил из тюрьмы,и он рассчитывал увидеть свои фотографии уже на следующее утро.

– Грандиозно. А как же твоя работа? Полагаю, о ней тыподумал? – Ее отец наверняка тоже поинтересуется прежде всего этим. Такоевпечатление, что судья одолжил ему все, даже свою дочь.

– Я сказал, что вынужден отсутствовать неопределенноевремя. Послушай, когда бы я ни вернулся, правительство никуда не денется, аесли они меня уволят, это их дело. Я могу подыскать себе что-нибудь другое,когда вернусь, ведь правда? – Если он, конечно, вообще когда-нибудь вернется.Но об этом можно подумать потом.

– Ты относишься ко всему этому слишком легкомысленно.

– Поверь, это не так. Но сейчас я стараюсь найти выходиз гораздо более сложной ситуации. Жизнь девушки в опасности, Элизабет. И я несобираюсь отворачиваться от нее.

– И я даже знаю почему. – Она заколебалась, а онвздохнул. – А то она еще убьет тебя.

– Спокойной ночи, Элизабет. Я позвоню через несколькодней.

– Не стоит. Я буду на занятиях, а в следующий уик-эндсобираюсь с друзьями покататься на лыжах. А День благодарения проведу сродителями.

– Передай им мои наилучшие пожелания. – Он сказал это слегкой иронией, и ей это не понравилось. Он уехал слишком далеко, и она ужепочти приняла решение не пускать его обратно домой, даже если он будет просить.

– Катись к черту.

– Спасибо. – Наконец-то он может остаться с Кристел.

Он целыми днями просиживал с ней, проверяя ее показания,вновь и вновь допрашивая и переспрашивая, но она отвечала все время одинаково,и на третий день он был уверен, что она не виновна. Он побывал на несколькихдопросах и нанял следователя, который очень тщательно проверил все сказанноеею. Но, как она и предполагала, никто не видел, как она выходила и заходила, итолько единственный свидетель утверждал, что видел, как она ударила Эрни палкойна пляже. Он добавил, что она, как ему показалось, замерла, увидев кровь.Ситуация для нее и для них обоих складывалась довольно безрадостная, и это ещебольше усугублялось тем, что у нее были возможности и мотив и она не могладоказать, где была в ночь убийства.

Она худела день ото дня, и Спенсеру казалось, что ее глазастановятся все огромнее. Ее убивало происходящее. На Рождество у него сердцеобливалось кровью, когда он оставлял Кристел в тюрьме, где она получила, как идругие заключенные, кусок жареной индюшки. Они все еще не осмеливались сказатьдруг другу о своих чувствах. Но перед тем как уйти, он долго держал ее за руку,и они молча разговаривали, глядя друг другу в глаза. Слова не понадобились, онивсегда обходились без них. Они просто сливались воедино.

Начало процесса назначили на девятое января, и отсрочка быламинимальной. Спенсер полагал, что задержек никаких не предвидится. Он хотел,чтобы процесс начался и закончился как можно скорее. Они выбрали позициюсамозащиты. В этом была единственная возможность спасти Кристел, и Спенсерстарался изо всех сил, чтобы жюри присяжных состояло в основном из женщин.

Накануне Рождества он позвонил Элизабет в Палм-Бич, но онаотказалась разговаривать с ним. Прициллия Барклай натянуто сообщила, что читалао нем в газетах. Но ему казалось бесполезным оправдываться. Как перед ней, таки перед своими родителями, которым он позвонил наутро после Рождества.

– Что, черт возьми, ты там такое творишь? – грубоспросил судья Хилл. – У тебя нет опыта в уголовных делах. Ты проиграешь процессэтой девушки. – Именно этого и боялся Спенсер больше всего.

– Я не могу найти никого, кто взялся бы за это, у меняслишком мало времени.

– Это не причина, чтобы самому играть в такие игры.

– Я и не играю, отец. Я делаю все возможное.

– Элизабет это не понравится.

– Ей это уже не нравится.

– Я ничего не понимаю. – Судья в смятении качалголовой, пока Спенсер желал им с матерью счастливого Рождества. Несколько разон задумывался: не эту ли девушку упоминал сын во время их разговора, когдавернулся из Кореи? Что-то подсказывало, что это именно она. Если дело обстоиттаким образом, их определенно ждут осложнения в отношениях с Барклаями. Ончастенько задумывался, понимает ли Спенсер, во что втянул себя. Но когда сынзвонил, отец давал ему посильные советы, как вести процесс. Он подтвердил, чтоверсия самозащиты – единственная их надежда, да и то довольно слабая.

Выборы в жюри присяжных заняли десять дней, но в концеконцов Спенсер добился того, чего хотел. В состав жюри вошли семь женщин ипятеро мужчин, и всем им окольными путями было известно, как жестоко Сальватореиспользовал Кристел. Спенсер даже пошел в магазин и купил для нее платье, вкотором она должна была предстать перед судом. Он хотел, чтобы она выгляделатак же, как тогда, когда он впервые встретил ее – невинно и трогательно. Ей ненужно было притворяться испуганной: когда она садилась за стол защиты рядом сним, она просто тряслась от страха.

Обвинение прокурора прозвучало прямолинейно, грубо ижестоко. Он нарисовал нелестный портрет девушки, которая приехала в Голливуддля того, чтобы всеми правдами и неправдами сделать себе карьеру. Она непогнушалась жить с человеком вдвое старше ее из-за его весьма сомнительныхсвязей. Он не собирался скрывать, кто на самом деле был Эрни, наоборот,попытался использовать это против нее. Районному прокурору это удалосьблестяще. Он указал на нее пальцем, заявляя, что она вела себя как проститутка,живя распутной жизнью и покупая себе дорогие платья, меха и бриллиантовые браслеты.Она очень хорошо устроилась, живя у своей будущей жертвы. То же самое касалосьи ее карьеры. Благодаря человеку, которого она так хладнокровно убила, онастала восходящей звездой. Он перечислил все картины, в которых она снималась,причем из его уст это звучало так, как будто в этом не было никакой заслугисамой Кристел. Он изобразил картину насилия, царившего в ее семье, что привелок гибели ее брата и заставило обвиняемую сбежать из дома, когда ей было всегосемнадцать. Устроившись в весьма сомнительный ночной клуб в Сан-Франциско, онапроработала там несколько лет. Потом отправилась в Лос-Анджелес и нашла себежертву, которая помогла ей сделать карьеру. А когда Эрни перестал служить еецелям и желая порвать с ним контракт, на что он не соглашался, она хладнокровноубила его.