Спенсер подготовился очень хорошо. Он не пожалел средств ивызвал в суд многих людей, которые могли бы помочь оправдать Кристел. Здесьбыла Перл, которая говорила о добродетелях девушки, о ее тяжелой работе, оскромном поведении. Гарри расписал ее не как ночную певицу из сомнительногоклуба, а как ангела, сошедшего с небес. Во время их показаний Кристел тихонькоплакала, глядя на них с благодарностью. Следователь, нанятый Спенсером,разыскал официантов, горничных, костюмеров, которые видели, как грубо и жестокоЭрни обращался с Кристел. Он представил доказательства, что Эрни изнасиловал еев доме в Малибу, показал контракт, который девушка подписала, не понимая в немничего, рассказал, что она подвергалась избиениям, унижениям и грубостям.Спенсер рассказал, как она, будучи еще ребенком, была изнасилована, чтозаставило Кристел низко опустить голову, вспоминая безобразную сцену в конюшнес Томом Паркером. По словам защитника, она была человеком, которого все вокругпытались сломать, уничтожить, но она боролась с этим, снова и снова вставала наноги, много работала. Они никогда никого не обидела, пока Эрни, пытаясь сноваизнасиловать ее, не начал ее бить и запугивать. И тогда в целях самозащиты онавынуждена была застрелить его. Он даже не пытался доказать, что она этого неделала, прекрасно понимая, что в этом случае он обязательно проиграет процесс.Вместо этого он нарисовал суду безобразного монстра, который пытался уничтожитьэту девушку, у которой не было ни родителей, ни друзей, никого в целом мире,кто мог бы защитить ее. То, что он рассказывал, вызывало ненависть кзнаменитому импресарио. В последний день девушка продолжала настаивать, что онаневиновна, но она выглядела такой юной и невинной и такой испуганной всветло-сером платье, что все члены жюри смотрели на нее с нескрываемойсимпатией. И когда Спенсер закончил речь защитника, он молил Бога о том, чтобыему удалось завоевать всех членов жюри.

Этот процесс действительно тронул всех до глубины души. Онисовещались целых два дня, снова и снова проверяя все факты и споря друг сдругом. Двое присяжных мужчин все еще были склонны обвинить ее в преднамеренномубийстве. Когда Спенсер ввел Кристел в зал суда для прослушивания приговора, онбоялся даже взглянуть на нее. Если он проиграл этот процесс, то ее жизнь можносчитать законченной.

Она почти ничего не говорила, только смотрела на него своимиогромными глазами. Когда судебный пристав пригласил всех войти в зал, колени унее тряслись так сильно, что она едва могла передвигать ноги, стараясь неотстать от Спенсера. Судья приказал ей встать и обратился к старосте присяжных,прося его зачитать приговор. Кристел замерла в ожидании, закрыв глаза. Она немогла ни о чем думать, просто слушала. Ее обвиняли в убийстве первой степени.Не было никаких сомнений в том, виновата она или нет. Замышляла ли она его?Планировала ли? Понимала ли, что делает, когда хладнокровно застрелила его? Илиже он сам напугал ее, угрожая ее жизни, и в конце концов вынудил нажать накурок? Если это так, то она не виновна, хотя на всю жизнь на ней останетсяклеймо убийцы. Она страдала от этой мысли и две недели убеждала Спенсера, чтоне делала этого, что ее вообще не было в доме в момент убийства. Но Спенсерзнал, что они не могут доказать это. Нужно было повернуть события так, чтобыжертвой в глазах судей оказался не Эрни, а она.

– Что вы можете сказать о подзащитной, господинстароста? Виновна или не виновна в убийстве первой степени? – Этот вопрос судьиозначал, что через несколько секунд процесс будет завершен.

Староста присяжных прочистил горло и посмотрел наобвиняемую. Спенсер пытался понять по его лицу, приятно ли ему зачитыватьприговор или он сожалеет о том, что ему сейчас предстоит произнести. Его лицооставалось непроницаемым.

– Не виновна, ваша милость.

Он снова посмотрел на Кристел, на этот раз с едва заметнойулыбкой, и она, в то время как судья ударил молотком, почти упала на рукиСпенсера. У присяжных не осталось сомнений, что она действовала в целяхсамозащиты. И теперь она свободна. Теперь уже не важно, что всю жизнь ейпридется сознавать себя убийцей. Зато она может распоряжаться своей жизнью, и,не сознавая, что делает, Спенсер обнял ее. Он не осмеливался прикасаться к нейвсе эти два месяца, а теперь держал ее в объятиях. Она плакала, а зал вокруг нихзаходил ходуном. Суд удалился, и в зал пустили репортеров, повсюду мелькаливспышки, и Спенсер поспешил увести ее. На улице их ожидала машина с шофером. Импришлось пробираться к ней, расталкивая толпу. Это был небывалый случай –убийца избежал наказания. На Кристел теперь висело преступление, но она быласвободна. И спас ее Спенсер.

Пока они ехали в машине, Кристел продолжала плакать, не веряв то, что случилось. Все свои скудные пожитки она оставила в тюрьме. Она нехотела туда возвращаться, не хотела никого видеть. Так же как не хотела большени минуты оставаться в Голливуде или забирать вещи, купленные на деньги Эрни.Она хотела одного – поскорее уехать отсюда. Спенсер на минуту забежал вгостиницу за вещами, и час спустя они мчались по дороге к Сан-Франциско.

– Я не могу в это поверить, – прошептала она, в товремя как он с бешеной скоростью гнал машину на север, – я свободна.

Еще никогда мир не казался ей таким прекрасным. Вот так, впятницу вечером, сидя в машине рядом со Спенсером, после двух лет, проведенныхв Голливуде, Кристел Уайтт уезжала из этого города.

Они были в двадцати милях от города, когда Спенсер,прижавшись к обочине широкой дороги, остановил машину. Он сидел и смотрел наКристел, и она вдруг улыбнулась. Все осталось позади, весь этот ужасный кошмарзакончился благодаря Спенсеру, который спас ей жизнь. Теперь он, усмехнувшись,притянул ее к себе и обнял с такой силой, что у нее перехватило дыхание.

– Боже мой, Кристел, мы сделали это.

Она плакала и смеялась одновременно. Слегка отстранившись,она с улыбкой посмотрела на него, а потом снова доверчиво прижалась к своемуспасителю, мечтая никогда не расставаться с ним.

– Это сделал ты! Я ведь от страха ничего не соображала.

– Я тоже был страшно напуган, – прошептал он, обнимаяее, потом откинулся на сиденье и посмотрел на нее так, как не осмеливалсясмотреть с того самого момента, когда приехал к ней в Калифорнию. Наконец-то ихникто не видел. Они остались наедине. Он наблюдал за дорогой, как только ониотъехали от гостиницы, проверяя, не увязались ли за ними репортеры. – Никогда вжизни я так не боялся. – Он даже думать не хотел, что бы произошло, если бы еепризнали виновной. Но, слава Богу, все обошлось и осталось позади. Им надонемного отдышаться, и он хотел некоторое время побыть с ней и решить, чтоделать дальше. Вдруг он рассмеялся. Они уехали из города в такой спешке, что ондаже не знал, куда они конкретно едут. – Куда бы ты хотела поехать? – Сам непонимая почему, он выбрал дорогу, ведущую к Сан-Франциско.

– Понятия не имею. – Она все еще не пришла в себя и несводила с него глаз. Несколько часов назад ее жизнь была в опасности, а теперьони должны решить, как жить дальше. Она на мгновение подняла лицо и посмотрелана яркое зимнее солнце. – Мне хочется посидеть здесь хоть минутку и подышать. Яне думала, что мне когда-нибудь выпадет такая возможность.