Он не стал говорить, что сам иногда думал так же. Послепроцесса он позвонил отцу и сообщил ему, что выиграл процесс. Старик поздравилсына и выразил надежду, что скоро прочитает об этом в газетах. Он спросилСпенсера, когда он думает возвращаться. Сын ответил, что еще не знает. Им сКристел надо немного отдышаться и насладиться свободой, пребывая внедосягаемости репортеров и полиции. Во время процесса они чуть не свели его сума. Когда Кристел откинулась на сиденье, он спросил, не скучает ли она поГолливуду.

– По Голливуду? – Она немного подумала и покачалаголовой. – По самому Голливуду – нет. По работе... скучаю, по пению... мненравилось играть – я действительно любила свою работу. А вот все остальное –полная ерунда. – Ей так дорого пришлось за все это заплатить. Она чуть нерассталась с жизнью. И все из-за Эрни. Даже мертвый, он чуть не убил ее. – Новсе равно я никогда туда не вернусь.

– Почему нет? Когда-нибудь, если захочешь, ты сможешьэто сделать. – Но если она покончит с Голливудом навсегда, он поймет почему.

– Нет, не могу. Ни один из этих моралистов никогда нестанет связываться с убийцей. – Она невесело рассмеялась, и Спенсер осторожнотронул машину.

Кристел неотрывно смотрела в окно. Никогда еще окружающиймир не казался ей таким прекрасным. Она раньше не замечала этих ярких цветов,голубизну неба, зелень травы – все казалось сказкой. Она повернулась кСпенсеру:

– Я обязана тебе жизнью. Думаю, что ты об этом знаешь.– Она взяла его за руку и пододвинулась.

Ему показалось, что она стала опять маленькой девочкой.Напряжение спало, и она распустила свои золотые волосы. Лишь в уголках глазпритаился страх, который ей пришлось пережить. Он нежно дотронулся до ее щеки,потом наклонился и поцеловал ее.

– Я так тебя люблю... я, наверное, умер бы, если бы стобой что-нибудь случилось.

Она прижалась к нему, как беспомощный ребенок, а он, обнявее одной рукой, притянул к себе.

– Я себе не представляю, что бы делала, если бы... –Она не могла закончить фразу.

– Не думай больше об этом, Кристел. Все позади.

Они ехали в направлении Сан-Франциско и разговаривали о том,куда ей теперь податься. Она еще не решила, что ей делать. Больше всего ейхотелось уехать из Лос-Анджелеса как можно скорее и как можно дальше. Правда,она решила, что им следует заехать повидать Гарри с Перл. И еще она хотелаостаться со Спенсером.

Они добрались до Сан-Франциско в десять часов вечера инаправились прямиком в ресторан к Гарри. Там уже знали, чем закончился процесс.Они обнимались и плакали, Гарри угостил их шампанским, а потом Спенсер повезКристел в «Фэрмонт». Он заказал две комнаты на случай, если их кто-нибудьузнает и сообщит журналистам. Комнаты оказались смежными, и ему этопонравилось. Она стояла в дверях и смотрела на него. Он подхватил ее на руки ибережно положил на кровать. Они проговорили несколько часов, вспомнили все, чтобыло между ними когда-то. Потом она наконец уснула, и он, выключив свет, нестал тревожить ее до утра. Утром, ожидая, пока она проснется, он заказал кофе ипеченье в номер. Когда она наконец начала потягиваться, просыпаясь, онскользнул под одеяло и устроился рядом с ней.

– Доброе утро, спящая красавица. Ты себя лучше чувствуешь?

Он успел позвонить в свой офис и долго разговаривал с шефом.То, что он ему сказал, не было для Спенсера сюрпризом, и он не сожалел. Боссвежливо объяснил, что после такого сенсационного процесса, который Спенсер велпоследние два месяца, они не могут принять его обратно на государственнуюслужбу. Он уволен. Они все выразили надежду, что мистер Хилл их поймет. Имочень неприятно, если его увольнение расстроит судью Барклая. Выслушав шефа,Спенсер почувствовал облегчение. Он ничего еще не рассказал Кристел, так какзнал, что она расстроится. Был еще один очень странный звонок от главногосенатора Калифорнии, хотя Спенсер даже не был с ним знаком.

Лежа в постели, они поговорили о процессе. После завтрака онпоказал ей газеты. Первые полосы пестрели заголовками и фотографиями опроцессе.

– Чертовски легкий способ стать знаменитой, –улыбнулась Кристел, когда они запивали печенье необыкновенно вкусным кофе.

И тут Спенсеру пришла в голову мысль, от которой Кристелсделалось грустно. Он предложил ей поехать в долину и навестить Бойда с Хироко.Кристел не хотела ехать, слишком больно встречаться со знакомыми местами.

– Я бы не хотела еще раз увидеть ранчо. – Она понимала,что не выдержит этого. Она была уверена, что Бекки уехала, но мать, наверное,все еще живет там. И еще с этим местом связано много грустных воспоминаний. Номожет быть, вместе со Спенсером все будет по-другому? – А как насчет тебя? –Она беспокойно посмотрела на него. – Разве тебе не надо ехать домой? – Оназнала, что он не звонил Элизабет с тех пор, как они приехали в Сан-Франциско.Ему не о чем с ней разговаривать. Они и так-то не разговаривали неделями, исейчас, когда процесс закончился, он понимал, что ему придется столкнуться сэтой проблемой. Но пока он не может покинуть Кристел.

– Я никуда не тороплюсь. – Он не сказал ей, что потерялработу, считая, что это небольшая цена за то, что он спас Кристел. Во второйполовине дня они долго гуляли по набережной, и она купила себе кое-что изодежды. Все, что она заработала в Лос-Анджелесе, там и осталось. Эрни не давалей ни пенни, и все свои вещи она бросила в Беверли-Хиллз. Она нисколько об этомне жалела, они ей не нужны, даже продавать она бы их не стала. Но ей придетсяискать работу, не может же Спенсер содержать ее вечно. Таким образом, Кристелвернулась к тому, с чего начала много лет назад. У нее не было ни дома, ниденег. Даже когда она поселилась у миссис Кастанья, у нее было больше средств.Но теперь ее мечта о Голливуде превратилась в реальность, она успеланасладиться ею. И еще: теперь она не одна, а со Спенсером. Конечно, он пробудетс ней совсем недолго, она знала, что ему необходимо вернуться в Вашингтон. Нопока она наслаждалась каждым мгновением, проведенным с ним. Во время процессаони не могли разговаривать. Под бдительным оком охранников и шныряющих тут итам репортеров он не смел и дотронуться до нее. Но сейчас, когда все позади,они дни и ночи наслаждались обществом друг друга.

Вечером они вернулись в гостиницу, и она заметила, чтопублика в вестибюле открыто смотрит на нее. Они решили пообедать в номере. Ееузнавали, многие смотрели на нее с осуждением. Они со Спенсером говорили в тотдень о его работе и жизни в Вашингтоне, и он признался, что сам удивлен, чтоему понравилась работа, связанная с политикой. Она же рассказывала ему о людях,которых ей довелось встречать в Голливуде, о киноактерах, о своей нелегкойработе. Она заявила, что, несмотря на скотское поведение Эрни, ей нравилась еежизнь.

– Мне кажется, что в один прекрасный день я быдействительно стала кинозвездой, – сказала она спокойно, когда они сидели,обнявшись, в халатах, купленных в «Ай Маджин». Между ними возникливзаимопонимание и близость, все, что они знали друг о друге, всплыло в памяти,и любовь засияла с новой силой.