Валери и Джорджина злорадно вглядывались в побледневшее лицоЭлизабет и что-то говорили, но их слова ускользали от нее, заглушенные шумом вушах и ритмичными выкриками дворецкого:

«Сэр Вильям Фицхаф!.. Лорд и леди Эндерли!..»

Отвернувшись от Джорджины и Валери, которые что-то сненавистью шипели ей в лицо, задыхающаяся Элизабет вполголоса позвала подругу:

– Алекс, кажется, мне нехорошо!

Но Алекс не слышала ее за голосом сэра Фрэнсиса, которыйизводил ее очередным анекдотом.

«Барон и баронесса Литтлфилд!.. Сэр Генри Хардин!..»Элизабет в отчаянии повернулась к герцогине, чувствуя, что сейчас упадет вобморок или закричит, если не сможет выбраться отсюда немедленно. Ей уже быловсе равно, что о ней подумают Валери, Джорджина и все остальные, для кого еепоявление на этом балу явилось приятной неожиданностью, дав свежую тему дляразговоров.

– Мне нужно уйти, – сказала она.

«Граф Титчелл!.. Граф и графиня Ринделл!..»

Герцогиня подняла руку, чтобы прервать свою собеседницу, инаклонилась к Элизабет:

– Что ты сказала, Элизабет?

«Его высочество герцог Стэнхоупский!.. МаркизКенсингтонский!..»

– Я сказала… – начала Элизабет, но в этот момент взглядгерцогини обратился к лестничному пролету, где стоял дворецкий, и щеки еепобледнели.

– Я хочу уйти! – вскрикнула Элизабет, но в зале вдругвоцарилась необычная тишина, и ее голос прозвучал неестественно громко.

Оставив без внимания реплику Элизабет, герцогиня, как и всев зале, продолжала смотреть на лестницу.

– Сегодня только этого не хватало! – мрачно процедила онасквозь зубы.

– Пп-простите?.. – не поняла Элизабет.

– У тебя что… обморок? – резко сказала герцогиня, оторвавглаза от лестницы и пронзая Элизабет сердитым взглядом.

– Вообще-то я никогда не падала в обморок, но сейчас мнедействительно нехорошо. – Она услышала, как за ее спиной прыснули от смехаДжорджина и Валери.

– Даже и не думай уходить до тех пор, пока я тебе неразрешу, – строго предупредила герцогиня, бросая выразительный взгляд на лордаЭнтони Таунсенда – приятного молодого человека, который согласился быть в этотвечер ее кавалером. Быстро оценив значение взгляда герцогини, молодой человек вмгновение ока оказался рядом с Элизабет и подхватил ее под локоть. Большинствоприсутствующих незаметно передвинулись поближе к лестнице, те же, кто осталсяна месте, повернули удивленные лица к Элизабет. Но она в этот вечер уже столькораз была в центре внимания, что сейчас осталась равнодушной к тому, что на нееуставились сотни глаз. Девушка чувствовала, что в зале повисло какое-тонапряжение, всеобщее волнение нарастало, и она невзначай бросила взгляд туда,где, судя по всему, находилась причина этого волнения. То, что она увидела,заставило ее колени задрожать, крик застрял у нее в горле. На секунду ейпоказалось, что у нее двоится в глазах, и она заморгала, но видение не исчезло.Плечом к плечу по лестнице спускались двое мужчин – одного роста, в одинаковыхчерных смокингах, с одинаковым выражением легкого удивления на поразительнопохожих лицах. И одним из них был Ян Торнтон.

– Элизабет! – шепнул ей Тони. – Идемте со мной. Мы будемтанцевать.

– Танцевать?

– Танцевать, – кивнул он, чуть ли не силой вытаскивая ее насередину залы. Закружившись в объятиях Тони, она почувствовала, как ее шокрастворяется в блаженном ощущении нереальности происходящего. Голова ее сталапустой и легкой, отказываясь думать о том, что теперь, с появлением Яна,разговоры об их скандальной связи вспыхнут с новой силой. Музыка и шум большене оглушали ее она вообще перестала их слышать. Презрительные взгляды больше неранили ее, она уперлась взглядом в плечо Тони и видела только темно-голубойбархат его рукава. И даже когда танец закончился и он с сожалением повел ее наместо, где все еще стояли Валери, Джорджина и виконт Мондвэйл, Элизабетпо-прежнему ничего не чувствовала… ничего.

– Ну как вы? – с беспокойством спросил Тони. – Отлично, – ответилаона с благодарной улыбкой. – У вас есть с собой нюхательные соли?

– Я никогда не падаю в обморок. – Первая приятная новость завечер. Ваши подруги еще не ушли и ждут развития событий.

– Такой счастливой возможности они не упустят.

– Как вы думаете, что он теперь будет делать? Элизабетподняла глаза и бестрепетно взглянула на Яна. Он все так же стоял рядом с седымчеловеком, так похожим на него самого, и кивал направо и налево, видимо,отвечая на поздравления.

– Ничего.

– Ничего?

– А что он может сделать?

– Вы думаете, он тоже сделает вид, что вы не знакомы?

– Никогда нельзя знать заранее, как он поступит. А выдумаете, это имеет значение?

В этот момент Ян тоже поднял глаза и увидел ее, и емудействительно захотелось отвернуться – только не от нее, а от этой толпы,наседавшей на него с поздравлениями, – и поскорее пробраться к ней. Но пока онне мог себе этого позволить. Как ни больно ему было смотреть на прекрасное лицоЭлизабет, побледневшее от потрясения, они должны были встретиться как быслучайно, насколько это было возможно при сложившихся обстоятельствах. Сумопомрачительной настойчивостью его продолжали донимать приветствиями –мужчины жали ему руку, дамы приседали, а те, кто не рвался засвидетельствоватьему свое почтение, с возмущением заметил он, шептались и поглядывали в сторонуЭлизабет.

Ян выждал еще пять минут и кивком головы подал сигнал деду,после которого они дружно двинулись вперед, оставив без внимания еще какминимум три дюжины людей, ожидающих своей очереди быть представленными маркизуКенсингтонскому. Медленно прокладывая себе путь через толпу, Ян рассеянно кивалзнакомым, избегая вопросов и долгих остановок, но время от времени все-таки былвынужден останавливаться и жать руки, чтобы не создалось впечатления, что оннаправляется прямо к Элизабет. Дед, который был ознакомлен с планом в карете,великолепно справлялся со своей частью задачи.

– Стэнхоуп! – раздался вдруг чей-то голос. – Познакомьте насс внуком.

Нелепость ситуации все больше действовала ему на нервы.Половина этих людей уже была знакома с ним как с Яном Торнтоном, и всеобщеепритворство, что они до сих пор не знали его, выводило,

Яна из себя. Однако ради соблюдения приличий он терпел.

– Как поживаете, Вильсон? – Ян в который уже раз остановился.– Сюзанн, – улыбнулся он жене Вильсона, краем глаза наблюдая за Элизабет. Всеэто время она стояла, не шелохнувшись, словно совсем утратила способностьдвигаться. Кто-то вложил ей в руку бокал с шампанским, и теперь она держалаего, улыбаясь Джордану Таунсенду, который пытался развлечь ее своими шутками.Даже с такого расстояния Ян видел, как безжизненна ее улыбка, и сердце егосжалось от жалости.