– Кроме титула, я ничего не принял, – рассеянно ответил Ян,наблюдая за

Мондвэйлом. – Завтра у вас дома я все объясню. Похоже, кактолько мы подойдем к

Таунсендам, вас пригласит Мондвэйл, так что слушайте менявнимательно: позже я приглашу вас еще раз. Вы мне откажете, хорошо?

Она удивленно взглянула на него, но согласно кивнула.

– Будут еще какие-нибудь указания? – спросила Элизабет,когда до их друзей оставалось всего несколько шагов.

– Их очень много, но с ними придется подождать до завтра.

Заинтригованная, Элизабет переключила внимание на виконтаМондвэйла.

Алекс со своего места наблюдала за Яном и Элизабет, но быладалека от восторга при виде этой пары. Пока они танцевали, она высказала мужувсе, что думала о Яне Торнтоне, который сначала погубил репутацию Элизабет, атеперь пытается уверить ее, будто имел самые честные намерения. Джордан же,вместо того, чтобы признать Торнтона абсолютно беспринципным человеком, упорностоял на том, что утром Ян все уладит, и в конце концов уговорил жену и бабушкуничего не говорить Элизабет до тех пор, пока Яну не будет предоставлена возможностьпоговорить с ней самому. И глядя на эту пару, Алекс от всей души надеялась, чтоТорнтон не причинит нового горя ее дорогой подруге.

К концу этого вечера большинство гостей Виллингтонов пришлок нескольким заключениям: во-первых, Ян Торнтон в самом деле является роднымвнуком герцога

Стэнхоупского (причем каждый говорил, что знал об этомвсегда), во-вторых, вполне вероятно, что Элизабет Кэмерон действительно моглаотвергнуть его два года назад (причем каждый утверждал, что всегда так считал),и в-третьих, ее отказ танцевать с ним второй раз означал, что она предпочитаетему своего бывшего жениха виконта Мондвэйла (но в это верилось с большимтрудом).

Бентнер вошел в небольшую светлую столовую и поставил настол поднос с булочками, накрытый салфеткой. За столом сидели Алекс и Элизабети вспоминали вчерашний бал. Люсинда, которая редко присоединялась к завтраку,сидела у окна и вышивала наволочку для диванной подушки, прислушиваясь к ихбеседе.

Эта столовая, как и все остальные помещения в просторномдоме на Променад – стрит, была отделана в любимой цветовой гамме ДжулиусаКэмерона, которую он называл «немаркой» – то есть в серо-коричневых тонах.Однако в это утро комнату оживляло яркое пятно в центре – стол был покрытсветло-желтой льняной скатертью, на Алекс было утреннее платье цветарозовеющего неба перед грозой,

Элизабет была в мятно-зеленом.

В любой другой день Бентнер воспринял бы эту радостнуюкартину с сияющей улыбкой, но сегодня, ставя на стол масло и джем, онобдумывал, как ему передать неприятные новости и признаться в своих грехах.Наконец сняв с булочек салфетку, он решился.

– Вчера вечером к вам приходил гость, – сказал он Элизабет,– а я захлопнул дверь у него перед носом.

– Да, и кто это был?

– Некий мистер Ян Торнтон.

Представив себе эту сцену, Элизабет пришла в ужас иодновременно была готова расхохотаться, но она даже не успела ничего сказать,как Бентнер с яростью заявил:

– Как я жалел об этом потом! Нужно было пригласить его вдом, предложить ему выпить и подсыпать слабительного, так чтобы потом месяцживотом маялся!

– Бентнер, – вскричала Алекс, – ты настоящее сокровище!

– Не поощряй в нем такие фантазии, – смеясь, остановила ееЭлизабет. – Бентнер до такой степени начитался детективных романов, чтовременами путает происходящие там события с реальной жизнью. Ведь он ужепроделывал этот трюк в прошлом году с дядей Джулиусом.

– Да, после этого он не приезжал целых полгода, – гордосообщил Бентнер.

– А когда приехал, – сурово нахмурившись, напомнилаЭлизабет, – то наотрез отказался садиться за стол в моем доме.

– Зато теперь он никогда у нас не задерживается, – парировалнеустрашимый Бентнер. Как и всегда, когда речь шла о будущем его дорогойхозяйки, он держался поблизости, встревая со своими замечаниями. ПосколькуЭлизабет всегда очень дорожила его мнением и советами, он не видел ничегостранного в том, что дворецкий сидит за одним столом с хозяйкой и обсуждает еепроблемы, – ведь он знал ее гостью чуть не с пеленок.

– В первую очередь мы должны отвязаться от этого кошмарногоБелховена, – сказала Александра, возвращаясь к предмету разговора. – Он вчеравесь вечер топтался возле тебя и смотрел зверем на всякого, кто к тебеприближался. – Ее передернуло. – А как он строил тебе глазки!? Это простоотвратительно. Даже хуже – мне становится страшно, когда он так смотрит натебя.

Бентнер внимательно выслушал это, и его старческие выцветшиеглаза подернулись дымкой задумчивости – ему припомнился эпизод из одногоромана.

– Конечно, это исключительная мера, но в крайнем случае кней можно прибегнуть, – сказал он.

Две пары глаз с любопытством обратились на него, и онпродолжил:

– Я читал об этом в «Негодяе». Эрон заманит его в нашукарету и отвезет в корабельные доки, а там мы продадим его вербовщикам.Элизабет с улыбкой покачала головой.

– Не думаю, что он позволит Эрону себя увезти.

– А я сомневаюсь, – добавила Алекс, встретившись сосмеющимся взглядом с

Элизабет, – что вербовщики согласятся купить его. Разве чтодела их будут совсем плохи.

– Ну, тогда можно обратиться к черной магии, – продолжалрассуждать Бентнер. – В «Смертельной схватке» говорится об одномвероотступнике, который насылал на людей чары. Нам понадобятся крысиные хвостыи, если не ошибаюсь, языки…

– Нет, – решительно отказалась Элизабет. – …ящериц, – неменее решительно закончил Бентнер. – Исключается, – твердо сказала хозяйка. – Иеще свежая земля из-под жабы. Правда, здесь могут возникнуть некоторыетрудности, так как в книге не говорится, как отличить свежую от…

– Бентнер, – смеясь, воскликнула Элизабет. – Ты добьешься,что мы упадем в обморок, если немедленно не прекратишь. Когда Бентнер ушел,чтобы получше продумать детали, Элизабет посмотрела на Алекс.

– Крысиные хвосты и языки ящериц, – снова фыркнув, сказалаона. – Неудивительно, что Бентнер спит всю ночь при зажженной свече.

– Ему, наверное, страшно сомкнуть глаза после такого чтения,– сказала Алекс и снова вернулась мыслями к вчерашнему балу. – Но в одном яточно была права – тебя нужно было вывести в свет. Это оказалось намноготруднее, чем я предполагала, но дальше будет легче. Я почти уверена, что вближайшую неделю тебе начнут делать предложения, и тогда нам останется толькорешить, кого из претендентов стоит поощрить. Я подумала, – мягко продолжилаона, – что, если тебе все еще нравится Мондвэйл… Элизабет энергично замоталаголовой.