– Какую, мой друг?

Я передал ему, что говорила миссис Райс по поводунеисправных тормозов.

– Вот как! Это становится интересным. Встречаются, конечно,тщеславные истерички, которые жаждут привлечь к себе внимание и сочиняютневероятные истории о том, как они были на волосок от смерти. Это известныйтип. Они доходят до того, что сами наносят себе тяжелые увечья, лишь быподтвердить свою правоту.

– Неужели вы думаете…

– Что мадемуазель Ник из их числа? Об этом не может быть иречи. Вы обратили внимание, Гастингс, нам стоило немалых трудов даже убедить еев том, что ей грозит опасность. И она до самого конца делала вид, чтоподсмеивается и не верит. Она из нынешнего поколения, эта крошка. И все же этоочень любопытно – то, что сказала миссис Райс. Почему она об этом заговорила?Допустим даже, что она сказала правду, но с какой целью? Без всякой видимойпричины – так не к месту.

– Вот именно, – подхватил я. – Она ведь просто притянула этоза уши.

– Любопытно. Очень любопытно. А я люблю, когда вдругпоявляются такие любопытные подробности. От них многое зависит. Они указываютпуть.

– Куда?

– Вы попали не в бровь, а в глаз, мой несравненный Гастингс.Куда? Вот именно, куда? Как ни печально, но мы узнаем это только в конце пути.

– Скажите, Пуаро, для чего вы заставили ее пригласить этукузину?

Пуаро остановился и в возбуждении погрозил мне пальцем.

– Подумайте! – воскликнул он. – Хоть немного пораскиньтемозгами. В каком мы положении? Мы связаны по рукам и ногам! Выследить убийцу,когда преступление уже совершено, – это очень просто! Во всяком случае, длячеловека с моими способностями. Убийца, так сказать, уже оставил свою подпись.Ну а сейчас преступление еще не совершено – мало того, мы хотим егопредотвратить. Расследовать то, что еще не сделано, – вот уж поистине нелегкаязадача. Что нам сейчас важнее всего? Уберечь мадемуазель от опасности. А это нелегко. Нет, это просто трудно, Гастингс. Мы не можем ходить за ней по пятам, мыдаже не можем приставить к ней полисмена в больших ботинках. Или остаться наночь в спальне молодой леди. Препятствий в этом деле хоть отбавляй. Но кое-чтовсе-таки в наших силах. Мы можем поставить некоторые препоны на пути убийцы. Предостеречьмадемуазель, это во-первых. Устроить так, чтобы рядом с ней был совершеннобеспристрастный свидетель, – во-вторых. А обойти две такие преграды сумееттолько очень умный человек.

Он помолчал и продолжал уже совсем другим тоном:

– Но вот чего я боюсь, Гастингс…

– Чего же?

– Что он и в самом деле очень умный человек. Ах, до чегонеспокойно у меня на душе!

– Вы меня пугаете, Пуаро! – воскликнул я.

– Я и сам напуган. Вы помните эту газету, «Уикли геральд»?Угадайте, в каком месте она была сложена? Именно там, где находилась маленькаязаметка, гласившая: «Среди гостей отеля «Мажестик» находятся мсье Эркюль Пуарои капитан Гастингс». Теперь допустим – только допустим, – что кто-нибудь прочелэту заметку. Мое имя известно – его знают все…

– Мисс Бакли не знала, – заметил я, ухмыльнувшись.

– Она не в счет, ветрогонка. Человек серьезный – преступник– знает его. Он сразу забеспокоится. Насторожится. Начнет задавать себевопросы. Три неудачных покушения на жизнь мадемуазель, и вдруг в этих краяхпоявляется Эркюль Пуаро. «Случайность?» – спрашивает он себя. И боится, что неслучайность. Ну как по-вашему, что ему лучше делать?

– Притаиться и замести следы, – предположил я.

– Да, возможно… или, наоборот, если он и в самом делехрабрый человек, бить немедленно, не теряя времени. Прежде чем я начнурасспросы. Паф! – и мадемуазель мертва. Вот что бы сделал храбрый человек.

– Но почему не допустить, что заметку читала сама миссБакли?

– Потому что мисс Бакли ее не читала. Она и бровью неповела, когда я назвал свою фамилию. Значит, мое имя было ей совершеннонезнакомо. Кроме того, она сама сказала, что брала газету, только чтобыпосмотреть прогноз приливов. Ну а на той странице таблицы не было.

– Значит, вы думаете, кто-нибудь из живущих в доме…

– …или имеющих туда доступ. Последнее не трудно, так какдверь открыта настежь, и я не сомневаюсь, что друзья мисс Бакли приходят иуходят, когда им вздумается.

– У вас есть какие-то догадки? Подозрения?

Пуаро в отчаянии вскинул руки.

– Никаких. Как я и предполагал, мотив не очевиден. Вотпочему преступник чувствует себя в безопасности и смог отважиться сегодня утромна такую дерзость. На первый взгляд ни у кого как будто нет оснований желатьгибели нашей маленькой Ник. Имущество? Эндхауз? Он достается кузену, которыйвряд ли особенно заинтересован в этом старом, полуразрушенном доме, к тому жеобремененном закладными. Для него это даже не родовое поместье. Он ведь неБакли, вы помните. Мы с ним, конечно, повидаемся, с этим Чарлзом Вайзом, ноподозревать его, по-моему, нелепо… Затем мадам, любимая подруга, – мадонна сзагадочным и отрешенным взглядом.

– Вы это тоже почувствовали? – изумился я.

– Какова ее роль в этом деле? Она сказала вам, что ееподруга лгунья. Мило, не так ли? Зачем ей было это говорить? Из опасения, чтоНик может о чем-то рассказать? Например, об этой истории с автомобилем? Или проавтомобиль она упомянула для примера, а сама боится чего-то другого? И правдали, что кто-то повредил тормоза, и если да, то кто?.. Далее, мсье Лазарус,красивый блондин. К чему мы здесь можем придраться? Роскошный автомобиль, кучаденег. Может ли он быть замешан в это дело? Капитан Челленджер…

– О нем не беспокойтесь, – поспешно вставил я. – Я за негоручаюсь. Он настоящий джентльмен.

– Он, разумеется, хорошей школы, как вы это называете. Посчастью, я, как иностранец, не заражен вашими предрассудками и они не мешаютмне вести расследование. Однако я признаю, что не вижу связи между капитаномЧелленджером и этим делом. По чести говоря, мне кажется, что такой связи нет.

– Ну еще бы! – воскликнул я с жаром.

Пуаро внимательно посмотрел на меня.

– Вы очень странно влияете на меня, Гастингс. У вас такоенеобыкновенное «чутье», что меня так и подмывает им воспользоваться. Ведь выодин из тех поистине восхитительных людей, чистосердечных, доверчивых, честных,которых вечно водят за нос всякие мерзавцы. Такие, как вы, вкладываютсбережения в сомнительные нефтяные разработки и несуществующие золотые прииски.Сотни подобных вам дают мошеннику его хлеб насущный. Ну ладно, я займусь этимЧелленджером. Вы пробудили во мне подозрения.