Боже, какой ужас, какой позор!

Из груди титулярного советника вырвался стон. Шатаясь, ондошёл до кровати (той самой, на которой ему могло быть даровано неземноеблаженство!) и рухнул на неё лицом вниз.

Какое-то время Эраст Петрович пролежал так без движения,сотрясаясь всем телом. Если б мог рыдать, то наверняка бы разрыдался, но этотрод эмоционального облегчения Фандориным был раз и навсегда утрачен.

Давно, очень давно не испытывал он такого потрясения –пожалуй, даже и несоразмерного происшедшему. Словно бы душа, долгое времязакованная в ледяной панцырь, вдруг начала оживать и оттого заныла, засочиласьоттаивающей кровью.

«Что со мной? Что со мной происходит?» – сначала всёповторял он, но думал не о себе – о ней.

Оцепеневший мозг понемногу просыпался, и так возник другойвопрос, куда более насущный.

«Что теперь делать?»

Эраст Петрович рывком сел на кровати. Дрожь прошла, сердцебилось быстро, но размеренно.

Как что? Отыскать её. Немедленно. И будь что будет.

Иначе – мозговая лихорадка, разрыв сердца, гибель души.

Титулярный советник бросился к запертой двери, наскороощупал её, приложился плечом.

Дверь крепкая, но вышибить, пожалуй, можно. Только ведьбудет грохот, прибежит прислуга. Представился жирный заголовок в завтрашней«Джапан газетт»: «RUSSIAN VICE-CONSUL DEBAUCHING IN GRAND HOTEL» [20]

Эраст Петрович выглянул в окно. Второй этаж был высокий, икуда прыгаешь, в темноте не видно. Может, там груда камней или какие-нибудьсадовые грабли, забытые садовником?

Эти опасения, однако, не остановили ошалевшего титулярногосоветника. Рассудив, что такова уж, видно, его сегодняшняя планида – лазитьчерез подоконники и прыгать в ночь, – он повис на руках, расцепил пальцы.

С приземлением повезло – угодил на газон. Отряхнулперепачканные колени, огляделся.

Сад был внутренний, со всех сторон окружённый высокимзабором. Но этакая малость Фандорина не смутила. Он с разбега ухватился заверхний край ограды, ловко подтянулся, сел.

Хотел соскочить в переулок – не вышло: фалда зацепилась загвоздь. Подёргал-подёргал – никак. Сукно было отменное, парижской кройки.

– RUSSIAN VICE-CONSUL STUCK AT TOP OF FENCE [21], – пробормотал Эраст Петрович. Рванул сильнее – сюртукзатрещал.

Оп-ля!

Десяток шагов, и Фандорин оказался на безлюдном, ноосвещённом фонарями Банде.

Нужно было заглянуть домой.

Найти адрес Булкокса – это раз. И раздобыть средствопередвижения – это два. Добираться пешком выйдет слишком медленно, а куруму,даже если поступиться принципами, не возьмёшь – свидетели в таком деле ни кчему.

Главного препятствия, именовавшегося «Маса», слава Богу,удалось избежать: в окне каморки, где квартировал прилипчивый камердинер, светне горел. Спит, разбойник.

Вице-консул на цыпочках проник в прихожую, прислушался.

Нет, Маса не спал. Из его комнаты доносились какие-тостранные звуки – то ли всхлипы, то ли сдавленные стоны.

Встревоженный, Фандорин подкрался к самой двери. Она былараздвижная, на японский манер. Маса не уважал европейский уют и оборудовал своёжилище по собственному вкусу: пол застлал соломенными матами, кровать итумбочку убрал, по стенам развесил цветные картинки с изображением свирепыхразбойников и слоноподобных борцов сумо.

Звуки, доносившиеся через приоткрытую дверь, при ближайшемисследовании оказались совершенно недвусмысленными, к тому же на полу коридоратитулярный советник обнаружил две пары сандалий: одни побольше, другиепоменьше.

Тут вице-консулу стало ещё горше, чем прежде. Он тяжковздохнул, а в утешение себе сказал: «Ну и пускай. Зато не привяжется».

В гостиной на столике лежала полезная брошюра, озаглавленная«Alphabetical List of Yokohama Residents for the Year 1878» [22].При свете спички Эраст Петрович в два счета отыскал адрес «достопочтенногоА.Ф.С. Булкокса, старшего советника при императорском правительстве»: Блафф,№129. Тут же была и схема Сеттльмента. Номер 129 находился на самом краюфешенебельного дистрикта, под холмом Хара. Эраст Петрович зажёг новую спичку,провёл карандашом линию от консульства к пункту следования. Прошептал,запоминая:

– Через мост Ятобаси, мимо таможни, потом направо поулице Ятодзака, миновать к-квартал Хата-тё, и там второй поворот налево…

Нацепил широкополую шляпу, в которой во время долгогоплавания вечерами прогуливался по палубе. Закутался в чёрный плащ.

Средство передвижения – трициклет – выносил на крыльцо оченьосторожно, но все-таки в последний момент задел большим колесом за ручку.Предательски тренькнул звонок, но теперь Фандорина было уже не поймать.

Он нахлобучил шляпу на самые глаза, с разбега вскочил вседло и нажал на педали.

В небе сияла луна – круглая и масленая, как физиономияудачливого в любви Масы.

На набережной титулярному советнику встретились всего двеживые души: французский матрос в обнимку с японской девкой. Матрос разинул рот,сдвинув шапку с помпоном на затылок; японка завизжала.

И было от чего. Из темноты навстречу парочке вылетел некточёрный, в развевающемся плаще; прошуршал на каучуковых шинах и мгновеннорастаял во мраке.

* * *

Ночной Блафф с его готическими колоколенками, чиннымиособняками и аккуратно причёсанными лужайками казался ненастоящим,заколдованным городком, по воле прихотливого волшебника украденным у старушкиЕвропы и закинутым черт знает куда, на самый край света.

Здесь не было ни подгулявших матросов, ни женщинпредосудительного поведения, всё спало, лишь с часовой башенки донёсся мирныйзвон курантов.

Титулярный советник ворвался в этот викторианский райчудовищно неприличным образом. Дело в том, что его великолепный «RoyalCrescent» расшугал стаю бродячих собак, спокойно дремавших на мосту. В первуюсекунду они с визгом бросились врассыпную, но, увидев, что ночное чудище самоот них удирает, осмелели и с лаем кинулись вдогонку.

И поделать тут ничего было нельзя.

Эраст Петрович и рукой на них махал, и даже пнул одну носкомштиблета, но проклятые шавки не отвязались – неслись за вице-консулом по пятами брехали всё громче.