* * *

Из дипломатического квартала с красивым названием ТигровыеВорота до вокзала Симбаси ехали в карете посланника – его превосходительствобыл человеком тактичным и обладал важным административным талантом: задатьподчинённым взбучку, но при этом не нанести личной обиды. Экипаж с золочёнымгербом на дверце был призван подсластить горькую пилюлю, которой баронпопотчевал йокогамцев.

Город Токио показался Эрасту Петровичу удивительно похожимна родную Москву. То есть, разумеется, архитектура была совсем другая, ночередование лачуг и дворцов, тесных улиц и пустырей было совершенно московским,а новомодная улица Гиндза с аккуратными кирпичными домами была точь-в-точь как чопорнаяТверская, изо всех сил стремящаяся прикинуться Невским проспектом.

Титулярный советник всё выглядывал из окошка, рассматриваяпричудливое смешение японских и западных одежд, причёсок, колясок. Доронин жеустало смотрел в обитую бархатом стенку, речи консула были унылы.

– Гибель России в её правителях. Как сделать, чтобправили те, у кого к этому талант и призвание, а не те, у кого амбиции и связи?А другая наша беда, Фандорин, в том, что Россия-матушка повёрнута лицом наЗапад, а спиной на Восток. При этом Западу мы упираемся носом в задницу, потомучто Западу на нас наплевать. А беззащитный деррьер подставляем Востоку, и раноили поздно в наши дряблые ягодицы непременно вопьются острые японские зубы.

– Что же делать? – спросил Эраст Петрович, провожаявзглядом двухэтажный омнибус, запряжённый четвёркой низкорослых лошадей. –Отворотиться от Запада к Востоку? Вряд ли это возможно.

– Наш орёл затем и двухглавый, чтобы одна его башкасмотрела на Запад, а вторая на Восток. Нужно чтобы и столиц было две. Да втораяне в Москве, а во Владивостоке. Вот тогда мы с англичанами поспорили бы, комуправить на Тихом океане.

– Но я читал, что Владивосток – чудовищная д-дыра,просто деревня!

– Что с того? Петербург и деревней-то не был, когдаПётр простёр руку и сказал: «Природой здесь нам суждено в Европу прорубитьокно». А тут и название соответствующее: Владей Востоком.

Разговор принимал настолько важное направление, что Фандоринперестал глазеть в окошко и оборотился к консулу.

– Всеволод Витальевич, а зачем владеть чужими землями,если и в своих собственных никак на можешь навести п-порядок?

Доронин усмехнулся:

– Правы, тысячу раз правы. Никакое завоевание не будетпрочным, если собственный дом шаток. Только ведь это не одной России касается.У её величества королевы Виктории дом тоже на курьих ножках стоит. Ни нам, нибританцам Земля принадлежать не будет. Потому что мы её неправильно завоёвываем– силой. А сила, Фандорин, самый слабый и недолговечный из инструментов.Побеждённый ей, конечно, покорится, но будет лишь ждать момента, чтобыосвободиться. Все европейские завоевания в Африке и Азии ненадолго. Черезпятьдесят, много сто лет колоний не останется. Да и у японского тигра ни чертане выйдет – не у тех учителей учится.

– А у кого же им следует учиться?

– У китайцев. Ну, не у императрицы Цы Си, разумеется, ау китайской неторопливости и основательности. Жители Поднебесной не тронутся сместа, пока не наведут у себя порядок, а это дело долгое, лет на двести. Затопотом, когда китайцам сделается тесно, они покажут миру, что такое настоящеезавоевание. Они не будут греметь оружием и отправлять за границу экспедиционныекорпуса. О нет! Они покажут другим странам, что жить по-китайски лучше иразумнее. И тогда другие народы сами пожелают жить по-китайски. И постепенновсе станут китайцами, пускай на это уйдёт ещё несколько поколений.

– А я думаю, что весь мир завоюют американцы, –сказал Эраст Петрович. – И произойдёт это самое позднее через сто лет. Вчем сила американцев? В том, что они принимают к себе всех. Кто з-захотел, тоти американец, даже если раньше был ирландцем, евреем или русским. БудутСоединённые Штаты Земли, вот увидите.

– Вряд ли. Американцы, конечно, ведут себя умнее, чемевропейские монархии, но им не хватит терпения. Они тоже западного корня, а наЗападе люди слишком много значения придают времени. На самом же деле никакоговремени не существует, нет никакого «завтра», есть только вечное «сейчас».Объединение мира – дело медленное, но куда, собственно, спешить? НикакихСоединённых Штатов Земли не получится, будет одна Поднебесная, и тогда наступитвсеобщая гармония. Слава Богу, мы с вами этого земного рая не увидим.

На этой меланхолической ноте разговор о будущем человечествапрервался – карета остановилась у здания вокзала.

* * *

Назавтра с утра вице-консул Фандорин занялся рутиннойработой: составлением реестра русских судов, долженствовавших прибыть вйокогамский порт в июне-июле 1878 года.

Эраст Петрович кое-как накалякал заголовок скучногодокумента (всё равно девица Благолепова потом перепечатает), но дальше дело непошло. Из окна кабинетика, расположенного на втором этаже, открывался славныйвид на консульский садик, на оживлённый Банд, на рейд. Настроение у титулярногосоветника было кислое, мысли витали черт знает где. Фандорин подпёр щекукулаком, стал смотреть на прохожих, на катящие вдоль набережной экипажи.

И досмотрелся.

Мимо ворот проехала лаковая коляска Алджернона Булкокса,двигаясь в сторону Блаффа. На кожаном сиденье, будто два голубка, сидели коварныйвраг России и его сожительница, причём О-Юми держала англичанина под руку ичто-то нашёптывала ему на ухо – достопочтенный масляно улыбался.

В сторону русского консульства безнравственная кокотка дажене взглянула.

Несмотря на расстояние, Эраст Петрович разглядел острымвзглядом, как шевелится прядка волос за её ухом, а тут ещё ветер занёс из садааромат цветущих ирисов…

В крепкой руке хрустнул переломленный надвое карандаш.

Что она ему нашёптывает, почему они смеются? И над кем? Ужне над ним ли?

Жизнь жестока, бессмысленна и, в сущности, бесконечноунизительна, мрачно думал Эраст Петрович, глядя на лист с несоставленнымреестром. Все её красы, наслаждения и соблазны существуют лишь для того, чтобычеловек разнежился, улёгся на спину и принялся доверчиво болтать всеми четырьмялапами, подставив жизни беззащитное брюхо. Тут-то она своего и не упустит –ударит так, что с визгом понесёшься, поджав хвост.

Какой из этого вывод?

А вот какой: не разнеживаться, всегда быть настороже и вовсеоружии. Увидишь, как тебя манит перст судьбы, – откуси его к чёртовойматери, а если удастся, то хорошо бы вместе с рукой.

Усилием воли вице-консул заставил себя сосредоточиться натоннажах, маршрутах следования, именах капитанов.