То и дело звучали приветствия, обращенные к рыцарям Ройса ихприятелями, но хотя эскорт ни разу не остановился, все же потребовался чуть лине целый час, чтобы проложить путь через долину к западному склону холма. Как ив реальной жизни, шотландцы не позволили себе смешаться с ненавистнымиангличанами — долина входила в английские владения, но северный холм принадлежалШотландии. Больше того, западный склон был французской провинцией. Поскольку ееродичи прибыли в Клеймор одними из самых последних, их палатки приткнулись насеверном склоне с краю, высоко над другими. А может быть, нехотя подумалаДженни, отец предпочел это место, чтобы стоять вровень с горделиво высящимсязамком Клеймор.

Она оглянулась на раскинувшиеся вокруг «вражеские лагеря»,подчинившиеся на время законам мирной жизни. Веками копившаяся ненависть быланенадолго отринута, и все стороны блюли древнюю традицию, гарантирующую любомурыцарю беспрепятственный проезд и спокойное проживание в ожидании турнира.Словно читая ее мысли, Стефан, ехавший рядом сказал:

— Наверно, впервые за многие десятилетия столько людей изтрех наших стран пребывают на одной территории и не сражаются за нее.

— И я думала примерно о том же, — с удивлением призналасьДженни.

Хотя он обходился с ней с неизменной любезностью, Дженничувствовала нарастающую неприязнь Стефана. Она догадывалась, что он считает еенеблагоразумной. Может быть — если б он, всякий раз попадаясь на глаза Дженни,так мучительно не напоминал ей о Ройсе, — она приложила бы больше старанийустановить с ним такие же теплые отношения, как сложились у нее с Годфри,Юстасом и Лайонелом. Эта троица осторожненько балансировала на краю широкойпропасти, которая пролегла между нею и Рейсом, но из их поведения явствовало,что они по крайней мере понимают причины, толкнувшие ее на конфликт. Столь жеопределенно они были уверены в том, что разрыв ее с Рейсом трагичен, но небезнадежен. Дженни не приходило в голову, что брат гораздо лучше друзей знал,как болезненно переживает Ройс этот разрыв и как глубоко сожалеет о содеянном.

Причина сегодняшней доброжелательности Стефана не составляладля Дженни тайны — вчера отец известил ее о своем прибытии, и Бренна вложиласобственное послание, которое она, не читая, передала Стефану.

Дженни отослала гонца обратно к отцу, сказав, что сегодняприедет к нему. Ей хотелось попытаться объясниться и извиниться за чересчурпылкое и несправедливое отношение к его намерению отправить ее в монастырь. Носамое главное, ради чего она здесь, — попросить у него прощения за невольноепособничество в гибели Уильяма.

Она не надеялась, что отец и остальные члены клана простятее, но чувствовала необходимость побеседовать. По правде сказать, Дженни скорейожидала, что с ней обойдутся как с отверженной, однако, останавливаясь передпалатками Мерриков, сразу увидела, что этого не произойдет. Отец стоял у входав палатку, и прежде чем Стефан Уэстморленд успел спешиться и помочь ей сойти сседла, лорд Меррик сам обхватил Дженнифер за талию. Другие члены кланавыскочили из шатров, и Дженни вдруг очутилась в объятиях, и ей пожимали рукуГаррик Кармайкл и Холлис Фергюссон. Даже Малькольм коснулся ладонью ее плеча.

— Дженни! — крикнула Бренна, когда смогла наконецподобраться к сестре. — Я так по тебе скучаю, — призналась она, яростно тискаяДженни в объятиях.

— И я по тебе, — отвечала Дженни охрипшим от переизбыткачувств голосом.

— Заходи, моя дорогая, — настаивал отец и, к полнейшемупотрясению Дженни, сам принялся извиняться за то, что ошибочно истолковал еежелание уйти в монастырь вместо того, чтобы жить с мужем. Но это не принеслооблегчения, а, напротив, только усугубило чувство вины.

— Это принадлежало Уильяму, — сказал отец, протягивая ейрезной кинжал. — Я знаю, он любил тебя больше всех из нас, Дженнифер, и желалбы, чтобы он был у тебя. Ему хотелось бы, чтобы ты в его честь носила завтраэтот кинжал на турнире.

— Да… — сказала Дженни с полными слез глазами. — Я надену.

Потом он рассказал, как им пришлось похоронить Уильяма впростой могиле, в неосвященной земле[8]; рассказал о молитвах, которые онипроизнесли за отважного будущего лорда Меррика. злодейски убитого во цвете лет.

Когда он закончил, Дженни показалось, что Уильям вновь умер,— так живо все это предстало в памяти.

Когда настала пора уезжать, отец жестом указал на сундук вуглу палатки.

— Это вещи твоей матери, дорогая, — объяснил он, пока отецБекки с Малькольмом выносили сундук наружу. — Я знал, что тебе захочется ихиметь, тем более раз ты вынуждена жить с убийцей своего брата. Они утешат тебяи будут напоминать, что ты — графиня Рокбурн и всегда ею останешься. Я позволилсебе, — добавил он, когда пришло время отъезда, — выбросить твой собственныйстяг, стяг Рокбурнов — пусть он взовьется средь наших над павильоном назавтрашнем турнире. Я подумал, тебе захочется, чтобы он стоял там, над тобою,когда будешь оттуда смотреть, как мы бьемся с убийцей возлюбленного твоегобрата Уильяма.

Дженни была так удручена болезненными переживаниями иощущением вины, что едва могла говорить, а выйдя из палатки отца на меркнущийдневной свет, обнаружила, что все, кого она не увидела по приезде, собралисьтеперь в ожидании, когда можно будет ее поприветствовать. Казалось, сюдаприбыла вся деревня близ Меррика имеете со всеми ее родичами мужского пола.

— Мы с??учаем по тебе, крошка, — сказал оружейник.

— Мы заставим тебя завтра гордиться нами, — объявил дальнийкузен, никогда прежде ее не любивший. — Точно так, как мы сами гордимся, что тышотландка!

— Король Иаков, — объявил отец, обращаясь к нейдоверительным тоном, который, однако, был хорошо слышен всем и каждому, —просил меня передать тебе его личные приветствия и сказать, что он заклинаеттебя никогда не забывать гор и торфяников своей родины.

— Не забывать? — отвечала Дженни сдавленным шепотом. — Как ямогу забыть?

Отец обнимал ее долго и нежно, и с его стороны жест этот былстоль необычным, что Дженни едва удалось сохранить самообладание и удержатьсяот просьб не возвращаться в Клеймор.

— Я надеюсь, — добавил он, подводя ее к лошади, — твоя теткаЭлинор надлежащим образом всех вас лечит?

— Лечит нас?. — тупо переспросила Дженни.

— Э-а-э… — Он быстро поправился и неопределенно уточнил:

— …готовит отвары и снадобья, находясь при тебе? Чтоб тыбыла здорова?

Дженни с отсутствующим видом кивнула, сжимая кинжал Уильяма,смутно припоминая многочисленные походы тетушки Элинор в лес за травами. Онауже садилась в седло, когда отчаянный, умоляющий взгляд Бренны напомнил ейнаконец об осторожно сформулированной просьбе сестры, переданной на словахвчера вечером.