Куп еще никогда не говорил с Алекс настолько откровенно, ноон знал — она заслуживает того, чтобы знать о нем правду. Всю правду.

— Значит, ты меня не любишь? — Голос Алекс дрожал,как у маленькой девочки, которую приемные родители только что вернули обратно вприют. Куп отверг ее — совсем как ее собственные отец и мать. Как Картер.Никаких надежд на то, что он просто неудачно шутит, у Алекс уже не оставалось —слишком серьезным было его лицо.

— Честно говоря — я не знаю. Мне кажется, я даже незнаю толком, что такое настоящая любовь. Я уверен только в одном: настоящейлюбви между мужчиной в моем возрасте и женщиной в твоем не может… не должнобыть. Это как минимум не правильно, так как не соответствует естественномупорядку вещей. Грубо говоря, молодые женщины должны рожать здоровых и крепкихдетей, а старые мужчины… Они годны только для удобрения почвы. Так устроенажизнь, Алекс, и если я все-таки женюсь на тебе — безразлично, по любви илитолько ради собственной выгоды, — это ничего не изменит. В итоге мы всеравно придем к краху; этого не избежать, хотя сначала нам и будет казаться, чтомы обманули всех: окружающих, природу, себя… Пойми меня правильно, Алекс: бытьможет, впервые в жизни мне представился шанс поступить достойно. Мне предстоитпереступить через себя, через свои желания и привычки, и Я обязан это сделать.Я должен поступить так, как мне кажется правильным — правильным для нас обоих.А самое правильное в данном случае — это отпустить тебя на все четыре стороны ипостараться самому исправить собственные ошибки.

Чтобы сказать все это, Купу пришлось совершить неимоверноеусилие. Несколько раз голос его прерывался, но он находил в себе мужествопродолжить. На Алекс он старался не смотреть. У нее был такой несчастный вид,что Куп боялся — он не выдержит, крепко обнимет ее и пообещает исполнить все,что бы она ни захотела. Только сейчас Куп понял, как сильно он ее любит — любитнастолько, что готов пожертвовать собой и даже причинить ей боль, но неискорежить, не сломать ей жизнь. А именно этим все кончилось бы, если бы онподдался жалости и остался с ней.

— Мне кажется, сейчас тебе лучше уехать, — грустнозакончил он. — Я знаю, как тебе, должно быть, больно, но поверь мне — этоединственный правильный выход для нас обоих.

Алекс ничего не ответила. Медленно, словно во сне, онаподнялась из-за стола и, больше не сдерживая слез, стала убирать посуду,оставшуюся после завтрака. Потом она поднялась в спальню, чтобы собрать вещи.Когда Алекс снова спустилась вниз, Куп сидел в библиотеке, и вид у него былужасный. Ему действительно было очень плохо, но он знал — они с Алекс должнырасстаться.

— Страшная вещь — совесть, правда? — проговорилон, увидев Алекс, которая на секунду остановилась в дверях.

Раньше Куп не знал, что такое угрызения совести — ихразбудили в нем Алекс и Тайрин, и он никак не мог разобраться, благословениеэто или проклятье. Единственное, что ему было очевидно, это то, что теперь онвряд ли сумеет избавиться от внутреннего голоса, который настойчиво нашептывалему, как надо поступить в том или ином случае.

— Я все равно люблю тебя. Куп, — проговорилаАлекс.

Она все еще надеялась, что он передумает и попросит ееостаться, но Куп ничего подобного не сделал.

— Я тоже люблю тебя, детка… Будь умницей, берегисебя. — Куп даже не пошевелился, не поглядел в ее сторону, и Алекс,торопливо кивнув, вышла, боясь оглянуться. Она чувствовала себя Золушкой,которая задержалась на балу и узнала о наступлении полночи, только когда ееплатье снова превратилось в грязные лохмотья. Только в отличие от сказочнойгероини у нее даже не было туфельки, по которой прекрасный принц мог быотыскать ее и вернуть. Впереди Алекс ждали только одиночество, мрак и отчаяние.

Самое главное — она не могла понять Купа. Быть может,спрашивала она себя, у него кто-то появился? Алекс и не подозревала, насколькоона была близка к истине. У Купа наконец-то появились обычная мужская гордостьи достоинство. Пусть и в довольно солидном возрасте, он все же сумел обрестито, чего ему недоставало всю жизнь, — обрести и стать настоящим человеком.

И мужчиной.

Подъезжая к воротам, Алекс снова сравнила себя с Золушкой.Волшебство рассеялось, с горечью думала она, и из прекрасной принцессы онапревратилась в невзрачную замарашку. Но в глубине души Алекс понимала, что этоне так.

Просто сказка кончилась, и она осталась прежней, такой, какбыла всегда.

Джимми никак не мог понять, куда пропала Алекс. Она незвонила и не приходила его навестить. Валери тоже сказала, что не видела Алексуже целую неделю. Впрочем, с Купом она тоже не сталкивалась, поскольку онотчего-то перестал выходить к бассейну. Когда же наконец она увидела его, Купвыглядел очень мрачным и подавленным. Валери даже не решилась заговорить с ним.Она тихо плавала от бортика к бортику, искоса поглядывая на него и гадая, чтомогло с ним случиться.

Куп первым заговорил с ней. Он спросил, как чувствует себяДжимми, и Валери ответила.

— Джимми поправляется, — сказала она. —Только все время ворчит. Ему надоело валяться в постели, да и я, наверное, егоужасно раздражаю. Скорее бы уж ему разрешили ходить на костылях — тогда емубудет повеселее.

Куп кивнул и снова надолго замолчал. Наконец Валери невыдержала и спросила, куда исчезла Алекс.

Куп ответил не сразу. Потом он поднял голову, и Валери увиделав его глазах нечто такое, чего не заметила раньше. В его взгляде были боль,отчаяние, горе. Это было настолько не похоже на всегда жизнерадостного ивеселого Купа, что Валери решила — случилось что-то непоправимое. Раньше Купвсегда старался скрыть свои чувства — и в первую очередь от самого себя. Какправило, это ему блестяще удавалось, но сегодня что-то произошло. Перед Валерибыл не бог, а обычный смертный человек, который способен мучиться и страдать,как все.

— Мы больше не встречаемся, — глухо ответил он, иВалери, промокавшая волосы полотенцем, замерла на мгновение.

— О, мне очень жаль!.. — проговорила она наконец.Спросить, что случилось, Валери не осмелилась.

Валери была вторым человеком, которому Куп сообщил о своемразрыве с Алекс. Первой об этом узнала Тайрин. Ей Куп рассказал обо всем чутьли не на следующий день после объяснения. Вскоре после этого Тайрин встретиласьс Алекс; та была очень несчастна, однако, несмотря на то, что Тайрин бесконечноей сочувствовала, она считала, что Куп поступил совершенно правильно и чтоАлекс со временем это поймет. Так она и сказала отцу, и Куп несколькоприободрился. Он ценил мнение дочери, а сейчас ее поддержка была ему простонеобходима.

— Мне тоже жаль, — ответил Куп Валери. — Номне кажется, что так будет лучше для нас обоих. Я избавился от большинства моихиллюзий и научился смотреть на вещи трезво. Что ж, лучше поздно, чем никогда…