— Три тяжелых дня, — ответила она, и Куп предложилей приготовить бутерброды и чай.

— Я, наверное, не смогу проглотить ни кусочка,настолько я устала, — объяснила Алекс. — Сейчас приму ванну изавалюсь спать. Прости меня, ладно? Завтра я буду в порядке.

Но на следующее утро сам Куп был не в настроении.

Когда они сели завтракать, он смотрел прямо перед собой,отвечал невпопад и был погружен в свои мысли. На завтрак Алекс приготовилаяичницу с беконом, но он к ней даже не притронулся — только выпил два стаканаапельсинового сока и съел два тоста.

— Что с тобой? — спросила Алекс. У Купа было такоелицо, словно это он был вымотан до предела. Алекс же после крепкого сна иплотного завтрака чувствовала себя бодро, но, наверное, дело было в том, чтоона моложе и быстрее восстанавливала силы. Не могла она понять только Одного —от чего Куп мог так устать.

— Я должен сказать тебе одну вещь, — ответил Куп,и его лицо помрачнело.

— Что случилось?! — испугалась Алекс. Куп не ответил,но ей показалось — она знает, что он собирается ей сказать.

— Я давно хотел тебе сказать, но… Я и так преподнестебе неприятные сюрпризы, а ты молодец, все вытерпела. Но есть нечто, чего тыне знаешь. Обо мне. Я не хотел тебе говорить, потому что это тоже не оченьприятные вещи… Да что там — ведь я и себе боялся в этом признаться!.. —Куп печально улыбнулся. — Я кругом в долгах. Когда-то у меня были большиеденьги, но, подобно блудному сыну, я расточил имение мое с блудницами. Ксожалению, у меня нет отца, к которому я мог бы вернуться и покаяться в грехах.

Мой отец давно умер, да у него и не было денег — все, чем онкогда-то владел, он потерял во время Великой депрессии. В настоящее время моидела из рук вон плохи. Долги, налоги, текущие расходы… В ближайшие три месяцамне необходимо заплатить по крайней мере двести тысяч. В противном случае мнепридется продать «Версаль».

Он ненадолго замолчал, чтобы перевести дух, а Алекспоказалось, что Куп собирается попросить у нее денег. То, что он только что ей сказал,не смутило и не расстроило ее. Они были достаточно близки, чтобы не иметь другот друга никаких тайн. Алекс всегда считала, что любая правда, даже самаянеприятная, лучше недомолвок и умалчивания.

Кроме того, о финансовом положении Купа она знала от отца.

— Это, конечно, неприятно, но это не конецсвета, — улыбнулась она. — Бывают вещи и похуже.

Болезнь, смерть, врожденное уродство, потеря любимогочеловека — вот что имела в виду Алекс. По ее глубокому убеждению, все остальноене имело существенного значения.

Куп покачал головой.

— Для меня все это очень серьезно, Алекс, — сказалон. — Всю жизнь я создавал определенный образ, и он для меня важен — важеннастолько, что ради него я частенько поступался принципами: снимался в плохихфильмах, тратил деньги, которых у меня не было, и все ради того, чтобы и дальшеоставаться тем самым Купером Уинслоу, которого все знали… или думали, чтознают. Разумеется, я не горжусь этим, но факт остается фактом: я совершил многоошибок, а теперь пришла пора расплачиваться… — Это была почти исповедь, и иначеКуп не мог. Сейчас в нем говорила долго молчавшая совесть, а вовсе не желаниевызвать в Алекс сочувствие. Самое странное, что Куп почти готов был смириться спотерей «Версаля», но он не хотел, чтобы между ними что-то оставалосьнедосказанным.

Но она поняла его по-своему.

— Ты хочешь, чтобы я помогла тебе? — спросилаАлекс. — Я правильно тебя поняла? — Она любила Купа, и ее неостанавливало даже то, что Куп не хотел иметь детей. Но даже эту жертву Алексготова была принести ради него — она была убеждена, что Куп стоит и большего.

Но его ответ удивил ее.

— Нет, не хочу. И именно поэтому я заговорил об этом.

Брак с тобой был бы для меня самым простым выходом изположения, но… это только кажущаяся простота. Если бы я сейчас женился на тебе,я бы до конца дней своих гадал, ради чего я это сделал — ради тебя самой илиради денег…

— А может быть, об этом не надо думать? Ведь я же невиновата, что родилась в богатой семье и что у меня есть деньги. Мой характер,мои деньги, моя работа — все это не может существовать одно без другого. И тылибо принимаешь меня такой, какая я есть, либо… не принимаешь.

— Я все понимаю, но… Честно говоря, я даже не уверен,что люблю тебя — люблю настолько, чтобы на тебе жениться. Мне нравится быть с тобой,нравится заниматься с тобой сексом… Таких, как ты, я еще никогда не встречал. Ивместе с тем ты — решение всех моих проблем, идеальный ответ на все мои молитвыи упования. Если я женюсь на тебе, весь мир назовет меня альфонсом, и это,наверное, будет только справедливо. Твой отец наверняка уверен, что мне нужнытолько твои деньги, и в конце концов ты сама, быть может, начнешь думать также., И это будет конец того Купера Уинслоу, которого я так хотел сохранить, такчто куда ни кинь — всюду клин. Да, мой бухгалтер считает, что я должен женитьсяна тебе; это, конечно, гораздо проще, чем работать и зарабатывать деньги наналоги, на содержание особняка и на все остальное, но я так не могу поступить.Я не хочу быть альфонсом, Алекс! И я, возможно, люблю тебя достаточно сильно,чтобы сказать: я никогда на тебе не женюсь. Я просто не могу…

Алекс побледнела от ужаса.

— Ты… ты это серьезно? — спросила онапомертвевшими губами. — Я… я не понимаю!

На самом деле она все поняла, просто ей не хотелось в этоверить.

Куп пожал плечами.

— Да, Алекс, вполне серьезно. Кроме того, я слишкомстар для тебя. И я не хочу иметь детей — ни от тебя, ни от Шарлей и вообще ниот кого. Благодаря судьбе у меня уже есть дочь, но она — взрослая женщина.Тайрин очень хороший человек, но это не моя заслуга, ведь я не сделал для нееровным счетом ничего. Да, Алекс, я слишком стар для тебя, слишком стар ислишком беден, к тому же я выдохся и устал.

А ты… молода и богата. Именно поэтому я считаю, что мыдолжны прекратить наши отношения.

Алекс почувствовала в груди такую тяжесть, что ей захотелоськричать.

— Но… почему? — выдавила она с трудом. — Ведья даже не просила тебя жениться на мне. Это вообще не обязательно — мыпрекрасно проживем и так. Что же касается моего богатства, то говорить мне онем — это… С твоей стороны это просто нечестно!

Эти слова заставили Купа улыбнуться, но улыбка у него вышлапечальная и усталая, и впервые Алекс заметила, как он немолод.

— Нет, Алекс, — мягко возразил Куп, и в его глазахзаблестели слезы. — Ты должна выйти замуж и нарожать детей. Из тебя выйдетпревосходная мать… и домашний доктор в одном лице. Что касается меня, то… Я ужепонял — Шарлей намерена идти до конца. Она устроит грандиозный скандал, онавытряхнет грязное белье на всеобщее обозрение, и я ничего не могу с этимподелать. Мне хотелось бы уберечь тебя от этого, и я вижу только один способ…Пойми, Алекс, я не могу использовать тебя в своих целях. Я не могу позволитьтебе решать мои финансовые проблемы. Как я уже сказал, если я женюсь на тебе, мнебудет очень трудно разобраться, почему я это сделал. И если быть откровенным доконца, то девять шансов из десяти будет за то, что я сделал это ради денег.Если бы не острая необходимость срочно рассчитаться со всеми долгами, я бы,наверное, даже не задумался о браке и продолжал жить, как жил.