Он сел, положил перчатки и шляпу на стол и вопросительнопосмотрел на Джеппа.

— Я бы хотел сказать, мистер Лавертон-Вест, что вполне понимаю,какое это должно быть для вас горе.

Лавертон-Вест сказал сухо:

— Моих чувств мы касаться не будем. Скажите мне, старшийинспектор, у вас есть какое-то объяснение, почему моя.., почему миссис Алленпокончила с собой?

— А вы, вы не могли бы помочь нам разобраться в этом?

— О нет.

— Вы не поссорились? Может быть, охлаждение?..

— Ничего подобного. Для меня это было величайшим ударом.

— Вероятно, вам будет легче понять, что произошло, если яскажу, что это было не самоубийство, а убийство!

— Убийство? — Глаза Чарлза Лавертона-Веста вылезли на лоб. —Вы сказали, убийство?!

— Совершенно верно. Так вот, мистер Лавертон-Вест, не знаетели вы, кто мог убить миссис Аллен?

— Нет.., каким образом.., ничего подобного! Это простонемыслимо! — Мистер Лавертон-Вест буквально давился.

— Она никогда не упоминала о каких-нибудь врагах? Оком-нибудь, кто мог затаить на нее злобу?

— Никогда.

— Вы знали, что у нее был пистолет?

— Нет, я ничего об этом не знал. — На его лице появилосьвыражение растерянности.

— По словам мисс Плендерли, миссис Аллен привезла этотпистолет из-за границы несколько лет назад.

— Ах, так?

— Но, конечно, это мы знаем только от мисс Плендерли. Неисключено, что миссис Аллен чего-то опасалась, а потому сохранила пистолет.

Чарлз Лавертоп-Вест недоуменно покачал головой. Вид у негобыл совершенно ошарашенный.

— Какого вы мнения о мисс Плендерли? Я имею в виду, онадостаточно правдивый, надежный свидетель?

Член парламента поразмыслил:

— Да, пожалуй… Да, конечно.

— Но она вам несимпатична? — спросил внимательно за нимнаблюдавший Джепп.

— Нет, почему же? Но она не принадлежит к тому типу молодыхженщин, которые мне нравятся. Эта саркастическая независимость мне неприятна.Но, мне кажется, она правдива, хотя и прямолинейна.

— Хм! — сказал Джепп. — Вам известен майор Юстес?

— Юстес? Юстес? Ах да, припоминаю. Я как-то встретился с ниму Барбары.., у миссис Аллен. Довольно скользкая личность, на мой взгляд. Я таки сказал моей.., миссис Аллен. Он не принадлежал к людям, которых я хотел бывидеть в нашем доме, после того как мы поженились бы.

— А что сказала миссис Аллен?

— О, она была совершенно согласна. Она во всем полагалась намои суждения. Понимала, что мужчина лучше женщины разбирается в другихмужчинах. Она объяснила, что ей неловко было закрывать дверь перед человеком,которого давно не видела. Мне кажется, она очень боялась, как бы ее незаподозрили в снобизме. Разумеется, став моей женой, она бы поняла, что сомногими ее прежними знакомыми.., ну.., скажем, поддерживать отношения неследует.

— То есть, выходя за вас замуж, она поднималась довольновысоко по светской лестнице? — довольно грубо спросил Джепп.

Мистер Лавертон-Вест укоризненно поднял наманикюренную руку.

— Ну, нет, не совсем. Собственно говоря, мать миссис Алленсостояла в дальнем родстве с моей семьей. По рождению она была моей ровней. Но,естественно, человек в моем положении должен быть разборчив в своихзнакомствах, как и моя жена — в своих. Ведь когда выступаешь на политическойсцене…

— Да-да, конечно, — сухо сказал Джепп. И продолжал:

— Следовательно, вы нам никак помочь не можете?

— О да. Я в полном недоумении. Барбару убили! Невозможноповерить.

— А теперь, мистер Лавертон-Вест, не могли бы вы подсказатьмне, где вы были вечером пятого ноября?

— Я был? Я?! — Голос Лавертона-Веста от возмущения сталвизгливым.

— Это чисто формальный вопрос, — объяснил инспектор. — Мы..,э.., обязаны задавать его всем.

— Казалось бы, — с невыразимым достоинством произнес мистерЛавертон-Вест, — для человека моего положения следует сделать исключение.

Джепп промолчал.

— Я был.., дайте-ка вспомнить… Ах да! Я был в парламенте.Ушел в половине одиннадцатого. Прошелся по набережной, поглядел фейерверк.

— Приятно думать, что сейчас никто не покушается взорватьпарламент, — весело заметил Джепп.

Лавертон-Вест поглядел на него рыбьими глазами.

— После этого я.., э.., пошел домой пешком.

— И пришли домой — в Лондоне вы, кажется, живете наОнслоу-сквер — в котором часу?

— Ну, я точно не знаю.

— В одиннадцать? В половине двенадцатого?

— Да, примерно тогда.

— Вам кто-нибудь открыл дверь?

— Нет, у меня есть свой ключ.

— Во время прогулки вы никого из знакомых не встретили?

— Нет.., э.., право же, старший инспектор, ваши вопросы менявозмущают.

— Уверяю вас, мистер Лавертон-Вест, это чистая формальность.В них нет ничего личного.

Этот ответ, видимо, несколько успокоил раздражение членапарламента.

— Ну, если это все…

— Пока все, мистер Лавертон-Вест.

— Вы будете держать меня в курсе…

— Естественно, сэр. Кстати, разрешите вам представить мосьеЭркюля Пуаро. Возможно, вы о нем слышали.

Мистер Лавертон-Вест с интересом посмотрел на низенькогобельгийца.

— Да-да, мне эта фамилия знакома.

— Мосье! — сказал Пуаро, словно припомнив, что ониностранец. — Поверьте, мое сердце обливается кровью. Такая потеря! Какие мукивы должны испытывать! О, я умолкаю. Как великолепно англичане прячут своичувства! — Он выхватил из кармана портсигар. — Прошу вас… Ах, он пуст! Джепп?

Джепп похлопал себя по карманам и покачал головой.

Лавертон-Вест извлек из кармана свой портсигар.

— Э.., может быть, мою, мосье Пуаро?

— Благодарю вас, благодарю! — И Пуаро воспользовалсяприглашением.