Редакция, конечно, туфта. Рамс мог выйти с банком«Евросервис», который тоже ронял слюни на арбатский особнячок. Тамошнийпредседатель правления Пыпа — пацан серьезный, в терпилах ходить не привык. Но,как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампуськи. А именно шампуськи —«Клико», Франция, полтонны баксов за ящик — Вован как раз сейчас и нацелилсяжахнуть. Не то чтоб сильно любил это кислое пойло с пузырями. Все этинавороты вообще были ему по барабану. То есть в ресторанах или там напрезентациях хавал, конечно, и омаров, и устриц, и улиток этих поганых,двадцатилетнего вискаря клопиного выдувал по три пузыря зараз, но не длядуши, а чисто ради понтов. Душа, она помнила хорошее, просила жаренойкартошечки с лучком и пробористого портвешка, такого теперь не добудешь низа какие бабки. Эх, какую страну просерили, суки!

Но про трудное детство пора было забывать. Чисто и мазаподвалила — 2000-ый год. Пускай Вован из Раменок там, с тремя девяткамиостается, а в новое типа тысячелетие въедет авторитетный чувак ВладимирЕгорович, нет, лучше Владимир Георгиевич, генеральный директор инвестиционно-маркетинговогохолдинга «Конкретика».

Для того и отвалил Вован с гулевого фуршета в коридорчик, апосле сюда, в будущий свой кабинет, чтобы отметить ломовой моментинтеллигентно, без козлов и лялек. Три нуля в номинале нового года обнадеживали— это ж по-нашему тонна. Где три нуля, там и шесть, а после, если масть пойдет,то и девять. Зам по железкам Лифшиц, в прошлом физматкандидат, из-за трехнулей в последнее время сильно депрессовал. Говорил, из-за них может всекомпьютеры закозлить. А сегодня грузанул тренди-бренди с коксой и давай, блин,колотить понты про какой-то «хронопарадокс»: типа само время может запутаться внулях. Возьмет и кинет сознание в какой-нибудь другой год с нулями, на сто летвперед или назад. Стих читал, типа «какое, милые, у нас тысячелетье на дворе».Но Вован этот бухой базар слушал вполуха, потому что у него как разподоспел ключевой разбор с Клавкой.

Свой протокол о намерениях он ей давно представил, еще впонедельник. Она сказала, подумает, а сегодня, как говорится, выкатила бартерна бартер: поедет к нему на дачу в Отрадное и будет регулярно выдавать пополной программе, но не за фу-фу, не на такую напал, а за новуюбэ-эм-вешку или минимум вольвешник.

Клавка, конечно, бикса представительная, при всех наворотах:у ней через слово «как бы», да на «самом деле», но это ж сорок штукбаксов! Тоже, блин, нашлась Клавдия Шиффер.

Вован подошел к щербатому зеркалу (старье, надо будет его напомойку). Посмотрел на себя и словил кайф. Пиджачок от «Версаче» —конфетка, ботиночки «Гуччи», морда гладкая, глаза маленькие, но объективныетакие, типа с интеллектом.

Здоровенные деревянные часы с башенкой навроде офисногоцентра на Дербеневке брякнули, хрюкнули и давай отстукивать: блин! блин!блин! блин!

Пакеда, Вован, — попрощался генеральный директор сосвоим попсовым прошлым. Здравствуйте, Владимир Георгиевич. Поднял бокал иаккурат на шестом «блине» чокнулся с зеркалом.

И тут случился облом. Зеркало вдруг все запотело, типа как вванной, а когда снова оттаяло, Вован увидел в раме какого-то чудилу сблестящими волосами, посередке разделенными напополам, и подкрученными, каку Чапаева, усами. Хуже всего было то, что в руке чудила держал ствол.

Ах, суки, что удумали — через дырявое зеркало достать!Выходило, что главный птеродактор не такой уж лох, не въехал Вован, иот этого ему теперь в натуре стало стыдно. Надо же так облажаться! По видукиллера было ясно, что он из фраеров: в стремном черном клифте, с узкимгалстучком, каких уже лет десять не носят, и воротник торчком. Обиднее всего былото, что Вована заказали такому уроду, заказали по дешевке — откуда быу лохов взялись настоящие бабки?

Хрен бы Вован дожил до сегодняшнего дня, если б зявилсяи лоховал на кипеже. Генеральный директор «Конкретики» схватил Чапаева за рукус волыной и дернул на себя. Киллер вылетел из рамы, но и сам Вован, неудержавшись, перелетел на ту сторону.

3

Константин Львович едва удержался на ногах. Резко обернулсяк зеркалу — мерцающую поверхность вновь затянуло молочной рябью. Часы достучалипоследний удар и умолкли. Ночь за окном озарилась сполохами праздничныхфейерверков. Он опоздал, девятнадцатый век кончился!

Померещится же такая дребедень перед смертью. Все, пора ичесть знать. Луцкий поднес правую руку к виску и не сразу сообразил, чтовместо «бульдога» его пальцы сжимают хрустальный бокал. Понюхал — шампанское,«вев клико», ароматом напоминает урожай 89-го, но, пожалуй, все-таки не он.Прежде чем управляющий «Доброго самарянина» успел удивиться чудесной заменеревольвера на бокал, муть в зеркале улеглась, и Константин Львович вновьувидел перед собой давешнего хама. Кто бы тот ни был, пусть хоть сам Люцифер,но прощать оскорбление бывший кавалергард не привык и с размаху плеснулшампанским прямо в наглую плебейскую физиономию.

Визави сделал точно такое же порывистое движение, изолотистый напиток богов, пузырясь, потек по глади. Здесь в мозгу управляющегошевельнулось нелепейшее подозрение. Константин Львович похлопал себя по щекам,оскалил зубы, даже подпрыгнул на месте. Толстомордый в точности повторил вседвижения, как дрессированная обезьяна в цирке. Сомнений не оставалось! Что занепристойная метаморфоза!

Луцкий в растерянности огляделся по сторонам и заметил, чтопеременился не только он сам, но и будуар: исчезла потемкинская кроватьпод балдахином и вся прочая мебель. Напольные часы «Мозер унд мозер» страннымобразом потускнели и осели набок, а в углу нивесть откуда появился дрянойписьменный стол с расцарапанной крышкой. Неужто уже описали имущество? Не можетбыть, суда-то еще не было!

На стене — в том самом месте, где полагалось висеть дивнойкартине Фрагонара, купленной на аукционе в Париже за тридцать тысячфранков — посверкивал яркий глянцевый листок, изображавший гейшу в кимоно.Луцкий подошел ближе и увидел, что это календарь. Сверху было написано: «ФирмаСедзи-модзи поздравляет своих клиентов с 2000 годом!» Глупые японцыне только переврали правописание, потеряв все «еры» и «яти», но дажеумудрились перепутать год.

Константин Львович потер лоб, неприятно узкий и бугристый,пытаясь собраться с мыслями. Воздуха, свежего воздуха!

Бросился к окну, распахнул форточку и вдруг замер. Чтослучилось с Москвой? Откуда взялись эти небоскребы в шесть, семь, десятьэтажей! Эти электрические фонари, эти приплюснутые авто, ярко освещенные окна!Все было в точности, как в иллюстрированном очерке «Город будущего» из журнала«Созерцатель», разве что в небе не летали воздушные дилижансы.

Желтолицые сыны микадо ничего не перепутали! Неведомая силаи в самом деле схватила отставного штабс-ротмистра и засунула в чужуюшкуру, в чужое время!

Но куда величественней было иное открытие, пронзившее душубезбожника благоговейным трепетом. Константин Львович пал на колени ивоскликнул: «Верую, Господи, верую!» да и как было не уверовать? ВсеблагийГосподь внял его молитве и уберег от смертного греха самоубийства. Не желаешьжить в двадцатом веке, сын Мой? Как угодно — перемещу тебя сразу в двадцатьпервый.