— Бабушка, — прошептала Зоя, спрятав маленькуюбриллиантовую сережку в пуговицу, а пуговицу собираясь снова пришить к своемуплатью. — Бабушка, что же нам делать?! — Ее дрожащие пальцы едвадержали иглу, глаза были расширены от ужаса. За окнами отчетливо слышаласьотдаленная стрельба.

— Шить! — отвечала бабушка. — Поторопись,Зоя!

Вот, возьми: зашей жемчуг в подкладку моего синегожакета. — Она яростно орудовала иглой и была на удивление спокойна. А ведьКонстантин рано утром уехал в Петроград и сейчас сидел в Зимнем дворце вместе сгенералом Хабаловым и горсточкой верных ему людей.

— Что же нам делать с… — Зоя не могла произнести имябрата, но все это было так ужасно: он лежит там один, а они зашиваютдрагоценности за подкладку.

— Всему свое время. Успокойся, дитя мое. Мы должныдождаться вестей от твоего отца.

Сава жалобно поскуливала у Зоиных ног, словно понимала, чтоопасность грозит и ей. Утром графиня, как ни старалась, не смогла привести вофлигель Наталью: та наотрез отказалась покинуть барский дом.

Казалось, она потеряла рассудок — беспрерывно говорила сосвоим убитым сыном, уверяя его, что все будет хорошо, а отец скоро вернется.Пришлось оставить ее. Всю прислугу бабушка заперла во флигеле и засадила заработу — до появления бунтовщиков надо было успеть припрятать хоть что-нибудь.Евгения слышала, что дворец Кшесинской разграбили — та же участь ждала и их. Ивот она шила и напряженно думала: неужели мятежники доберутся до Царского Села?

А в Царском императрица сбивалась с ног, ухаживая за детьми.Все они еще метались в жару, хуже всех было Марии, да и Анастасия все еще былаочень слаба. Во второй половине дня появились мятежные солдаты, но, нерешившись вступить в схватку с гвардейскими караулами, охранявшими дворец, ониограничились тем, что разорили все вокруг, стреляя из винтовок в каждого, ктопопадался им на глаза.

Эта пальба сотрясала окна детской, но Александра упорноповторяла, что это поблизости идут маневры.

Однако ночью она послала телеграмму Николаю, умоляя егоускорить приезд. А Николай, так до конца не понимая, сколь угрожающе ихположение, предпочел отправиться домой самым длинным путем, чтобы неостанавливать движение воинских эшелонов к фронту. Ему еще предстояло узнать,что верных ему частей больше нет — нет покорной его воле армии. И морякиГвардейского Экипажа, и лейб-гвардия, в чьи обязанности всегда входила личнаяохрана августейших особ и где он знал в лицо едва ли не каждого, без приказасняли караулы. Его предали даже солдаты царскосельского гарнизона. Столицаимперии пала. Это произошло в среду, 14 марта. За ночь мир преобразился.

Разум отказывался принимать эти изменения.

Его приближенные, его министры и генералы вынуждали егопоспешить с отречением от престола в пользу цесаревича Алексея при регенте —великом князе Михаиле. Но отчаянные телеграммы, посланные в императорскийпоезд, направлявшийся к Петрограду, остались без ответа. Царь молчал, имолчание это томило Зою и графиню Евгению Петровну — они не получали никакихизвестий. Не подавал вестей и Константин, отсутствовавший уже более двух суток.И лишь после того, как Федор отважился выйти из дому и вернуться, подтвердилосьстрашное предчувствие: Константин погиб. Убит в Зимнем дворце собственными солдатами,а тело вместе с другими бесчисленными жертвами выброшено куда-то. Рассказываявсе это, Федор, не стесняясь, плакал навзрыд. Зоя с ужасом слушала его.Бабушка, повернувшись к горничным, велела им поторопиться. Все драгоценности,принадлежавшие ей и Наталье, были зашиты в подкладку. Она приняла решениепохоронить Николая в саду. Вместе с Федором и еще тремя слугами помоложе онавошла в его комнату и в молчании остановилась перед ним. Больше ждать былонельзя — шли четвертые сутки. Бабушка стояла, думая о своем собственном сыне;глаза ее были сухи. Поздно было плакать.

Поздно и некогда — надо было позаботиться о Зое и — в памятьКонстантина — о Наталье.

В ту минуту, когда мужчины приготовились поднять покойника,на пороге, как тень, появилась Наталья — растрепанная, в длинной белой рубашке.

— Куда вы несете моего сына? — спросила она,устремив на них безумный взгляд.

Сомнений не было: она лишилась рассудка и даже не узнавалаЗою.

— Что вы делаете, дураки? — И она уже собираласьвцепиться в ближайшего к ней слугу, но старая графиня крепко обхватила ее заплечи и взглянула прямо в глаза:

— Пойдем со мной, Наташа. Пойдем.

— Но куда они несут моего сына?

Бабушка не ответила, чтобы избежать новой яростной вспышки.Наталья всегда была со странностями, а теперь, когда не стало Константина,оберегавшего ее от действительности, прикрывавшего ее собою, будто щитом, онасошла с ума окончательно. Зоя поняла это, только взглянув ей в глаза.

— Надо одеться, Наташа. Мы уезжаем.

— Куда?

— В Царское Село. — И Зоя оцепенела от изумления,услышав ответ бабушки.

— Но зачем мы там? Сейчас лето, и царская фамилия, идвор — в Ливадии.

— Потом и в Ливадию поедем, но сначала в Царское. Атеперь надо одеться. — Бабушка крепко взяла Наталью за руку, а Зоя,повинуясь безмолвному приказу, ее глаз, — за другую.

— Кто вы? — вскрикнула она и вырвала руку уперепуганной Зои. Только острый, пронизывающий взгляд бабушки удержал девочкуот того, чтобы в ужасе не броситься прочь от этой женщины, которую она называламатерью. — Кто вы такие? Что вам надо? — снова и снова спрашиваланесчастная, силясь высвободиться, а бабушка отвечала ей кротко и спокойно.

За последние четыре дня она потеряла сына и внука — ихотняла у нее революция, смысла которой пока никто из них еще не понимал. Норазмышлять было некогда — следовало покинуть Петроград немедленно. Промедлениегрозило смертью. Куда бежать? Где спасаться? В Царском. Там они будут вбезопасности.

Однако потерявшая рассудок Наталья ехать отказывалась,твердила, что остается, что скоро вернется муж и съедутся на вечер гости.

— Константин ждет тебя в Царском, — солгалабабушка и с силой, о которой даже не подозревала Зоя, схватив Наталью,проволокла ее вниз по лестнице и через черный ход — в сад.

В ту же минуту раздался грохот. Это ломились в ворота дворцамятежники.

— Живей! — прошептала бабушка Зое, еще вчерабывшей ребенком. — Отыщи Федора. Прикажи запрягать… Отцовскуютройку! — И она, крепко держа руку невестки, задыхаясь, побежала кфлигелю.

Горничным она приказала собрать те вещи, в подкладку которыхбыли зашиты драгоценности, и сложить их в чемоданы. На прочее времени уже неоставалось, да и места в тройке было мало. Бабушка, продолжая распоряжаться,поглядывала на дворец, полускрытый деревьями сада. Она знала, что мятежникирано или поздно появятся и во флигеле. И тут бабушка в ужасе поняла, чтоНатальи нет рядом с нею, а уже потом заметила белую фигуру, бегущую через сад.Она бросилась вдогонку, но было поздно. Наталья уже вошла во дворец, и тотчасже из окон второго этажа повалил дым и показалось пламя.