Герцогиня круто развернулась и начала спускаться вниз, сотчаянной надеждой вглядываясь в лицо Элизабет.

– Фолкнер! – снова закричала она, не оборачиваясь. – Беривсе, что может понадобиться. Займешься леди Торнтон в карете!

Через пятнадцать минут после того, как кучер герцогининатянул вожжи, останавливая лошадей у входа в Вестминстер, лорд Килтон, попятам которого следовал Рэмси, подошел к ее карете.

– Что такое… – начал он.

– Помогите нам выйти, – сказала герцогиня. – Я расскажу вамвсе по дороге. Но сначала скажите мне, как там дела.

– Плохо. Для Кенсингтона – очень плохо. Главный обвинительсегодня в ударе, как никогда. Ему удалось привести настолько убедительные аргументы,что даже, несмотря на слухи, что леди Торнтон жива, никому и в голову неприходит искать доказательства этого.

Он повернулся, чтобы помочь выйти из кареты Элизабет,которую до сих пор никогда не видел, и начал излагать герцогине тактикуобвинения:

– В качестве объяснения слухов о том, что леди Торнтонвидели в гостинице и на почтовой станции с молодым мужчиной, обвинениевыдвигает версию, что

Кенсингтон нанял молодую пару, чтобы они выдавали себя заего жену и ее предполагаемого любовника, и это звучит весьма правдоподобно,поскольку их видели до того, как ее начали искать, и до того, как ювелир явилсяв полицию со своим заявлением. И наконец, – закончил лорд Килтон, когда онивошли в холл со сводчатым потолком, – даже слухи, что леди Торнтон жива,обвинители сумели обернуть против него, заявив, что раз она до сих пор необнаружила себя, значит, серьезно опасается за свою жизнь. Из чего они сделаливывод, что леди Торнтон доподлинно знает, какое безжалостное чудовище ее муж. Аесли так, то вполне вероятно, что он мог убить ее брата. Обвинение считает, чтопо делу исчезновения Роберта Камерона достаточно доказательств, чтобы отправитьмаркиза на виселицу.

– Ну, что касается первой части, то теперь можно небеспокоиться. Вы остановили слушание? – сказала герцогиня.

– Остановил слушание! – воскликнул Килтон. – Моя дорогаягерцогиня, для того, чтобы остановить слушание, нужно быть самим Господом Богомили как минимум принцем.

– Им придется разобраться с леди Торнтон, – отрезалагерцогиня.

Лорд Килтон резко обернулся, пригвоздив Элизабет взглядом, вто время как на лице его сменялись выражения сначала шока, потом облегчения изатем убийственного презрения. Он отвел от нее взгляд и повернулся к двери,возле которой застыли в карауле гвардейцы.

– Оставайтесь здесь. Я передам адвокату Кенсингтона записку,чтобы он встретился с вами здесь. Не говорите ни одной душе, кто эта женщина, иждите Петерсона Делхэма. Подозреваю, что он захочет выпустить ее в нужныймомент.

Элизабет застыла как камень, ее снова резанул егосверкнувший презрением взгляд, и она поняла его причину: в глазах всех, ктоследил за процессом по газетам, Элизабет была либо мертвой, либо невернойженой, которая бросила мужа ради любовника. И поскольку она стояла перед ним воплоти, лорд Килтон, видимо, принял вторую версию. Элизабет знала, что любоймужчина по ту сторону дверей, включая и ее мужа, будет думать про нее то жесамое до тех пор, пока она не докажет обратное.

Герцогиня почти ничего не говорила, пока они ехали, и большеслушала объяснения Элизабет, но Элизабет поняла, что старая леди не столькоповерила ей сама, сколько хотела, чтобы ей поверили в суде. И то, что ейотказала в доверии герцогиня, поверившая ей тогда, когда не верил почти никто,уязвило Элизабет сильнее, чем презрительный взгляд лорда Килтона.

Через несколько минут лорд Килтон вернулся в холл. – Явидел, как мою записку только что вручили Петерсону Делхэму. Посмотрим, чтотеперь будет.

– Вы сказали ему, что леди Торнтон здесь?

– Нет, ваша светлость, – ответил он, с трудом сохраняятерпение. – В суде своевременность часто имеет решающее значение.

Элизабет чуть не взвыла, услышав об этой новой задержке. Янбыл по другую сторону дверей, и ей хотелось прорваться за них и показаться емуна глаза, хотелось так сильно, что ей пришлось приложить физическое усилие,чтобы устоять на месте. Она сказала себе, что он увидит ее через несколькоминут. Всего несколько минут, и она объяснит ему, что тем мужчиной был Роберт,а никакой не любовник. И когда он поймет это, то простит ее за ту боль, что онапричинила ему, – может быть, не сразу, но простит. Элизабет было все равно, чтоподумают о ней все эти лорды, – их осуждение она готова терпеть всю жизнь,только бы ее простил Ян.

Ей показалось, что прошла целая вечность, а не четвертьчаса, когда двери открылись и в коридор вышел Петерсон Делхэм – адвокат Яна.

– Для чего я вам понадобился, Килтон? Я делаю все возможное,чтобы этот суд не превратился в Варфоломеевскую ночь, а вы вытаскиваете меняпосреди допроса самого опасного свидетеля, будь он трижды проклят!

Лорд Килтон бросил настороженный взгляд на группу мужчин,пересекавших холл, и что-то быстро зашептал Делхэму на ухо. Взгляд Делхэмапримерз к лицу Элизабет, и одновременно с этим его пальцы, как клещи,сомкнулись на ее запястье, и он поволок ее в направлении закрытых дверей.

– Поговорим на месте, – коротко сказал он. В комнате, кудаон провел Элизабет, стояли большой стол и шесть стульев с прямыми спинками.Делхэм прошел прямо к столу и плюхнулся на стул. Уперев лицо в сложенныеладони, он впился в нее острыми, как кинжалы, голубыми глазами. Потомзаговорил, бросая в нее каждое слово, будто горсть льда,

– Леди Торнтон, как мило, что вы нашли время нанести намвизит! Не будет ли слишком грубо с моей стороны спросить у вас, где же выпрохлаждались последние шесть недель?

В этот момент Элизабет думала только о том, что еслизащитник Яна испытывает к ней такую жгучую ненависть, то что же долженчувствовать сам Ян.

– Я… я догадываюсь, что вы думаете, – начала она, стараясьговорить спокойно.

Не скрывая сарказма, он прервал ее:

– О-о, сомневаюсь в этом, мадам. Если бы вы могли это знать,то пришли бы в ужас.

– Я могу все объяснить! – взорвалась Элизабет.

– В самом деле? – издевательски протянул он. – Какаяжалость, что вы не попытались это сделать шесть недель назад!

– Я здесь для того, чтобы сделать это сейчас! – вскричалаЭлизабет, едва владея собой.

– Ну что ж, доставьте себе такое удовольствие, – ядовитопроизнес он. – Rри сотни человек по ту сторону дверей к вашим услугам.

Элизабет охватила паника, голос ее задрожал, и онасорвалась, дав выход своей ярости.