— Чрезвычайно! Я поймала много рыбы и научиласькататься на водных лыжах.

— Вот лгунья! — воскликнул Кен, проходящий мимо.После двух недель, проведенных в домике на озере, они с Хироко подружились,словно брат с сестрой. — Она поймала всего две рыбки — такие крошечные яеще никогда не видел. Хотя на лыжах она и вправду научилась кататься.

— Я поймала семь рыбин, — поправила его Хироко свидом старшей сестры, снисходительно относящейся к насмешкам брата. Питеррассмеялся. За две недели Хироко буквально расцвела, и Питеру было приятновидеть это. Она раскрылась, словно редкий цветок, лицо сияло, когда онарассказывала о катании на водных лыжах и рыбалке.

— Похоже, все вы отлично провели время.

— Так и есть, — подтвердила Рэйко, целуя Питеpa иблагодаря за цветы. — Нам никогда не надоедает на озере. На следующий годты непременно должен присоединиться к нам.

— Я не прочь — разумеется, если твой муж не заставитменя снова переделывать план целого курса, — с усмешкой отозвался Питер,взглянув на своего руководителя. Вдвоем они успели выполнить большую частьработы, но множество мелких недоделок выпало на долю Питера. Такео был весьмадоволен работой, завершенной Питером за время его отсутствия.

Питер рассказал, какие события произошли в университете запоследние две недели, а за ужином разговор зашел о положении в России. НаконецПитер повернулся и спросил у Хироко, получала ли она вести от родителей. Хирокодо сих пор удивляло, как свободно все окружающие выражают свое мнение, особенноРэйко. Девушке казалось странным, что женщина может запросто высказывать своиубеждения. Робко опустив глаза, Хироко ответила Питеру, что действительнополучила письмо от родителей, а затем, собравшись с силами, подняла глаза,взглянула на собеседника и поблагодарила его за участливый вопрос. Онарассказала, что родители написали ей о разразившейся над Киото страшной грозе ичто в остальном все в порядке. Разговор вдруг вызвал у Хироко прилив тоски породине.

— Когда вы начинаете учебу? — вежливопоинтересовался Питер. Хироко казалась ему ланью, готовой умчаться в лес, к нейследовало приближаться медленно и с величайшей осторожностью. Он едваудерживался, чтобы не коснуться руки Хироко и не объяснить, что не причинит ейвреда.

— Через две недели, — храбро отозвалась Хироко,заставляя себя не бояться собеседника. Ей хотелось говорить с ним вежливо исмело, как подобает настоящей американке, а не прятать глаза, как сделала быяпонка. В глубине души Хироко хотелось быть похожей на Салли или Рэйко, нодобиться этого оказалось нелегко.

— Должно быть, вам уже не терпится оказаться вколледже? — продолжал разговор Питер, приходя в восторг от того, чтоХироко отвечает ему. Странно, но почему-то ему хотелось расположить к себедевушку — Питер и сам не понимал почему. Он хотел, чтобы Хироко чувствоваласебя в его присутствии свободно.

— Я побаиваюсь, Питер-сан, — ответила Хироко,ошеломив его откровенностью. Несмотря на робость, временами она становиласьпредельно честной, но этого Питер еще не успел узнать. — Возможно, вколледже я не сумею понравиться — слишком уж отличаюсь от других. — Онаокинула Питера мудрым взглядом. Она очаровала Питера своими манерами иутонченностью, ему еще не доводилось видеть восемнадцатилетних девушек, которыевели бы себя подобно Хироко, и, задумавшись об этом, он улыбнулся.

— По-моему, в колледже вас полюбят, — заявил он,почти не скрывая своего восхищения.

Такео наблюдал за ними, на мгновение задумавшись, не увлексяли Питер Хироко, но тут же счел такое предположение нелепым.

— В колледже она будет одеваться как все, —заметила Тами, и Хироко улыбнулась. Она знала, что Тами до сих пор боится, какбы ее родственница не отправилась в колледж в кимоно. — Верно, Хироко?

— Верно, Тами-сан. Я буду одеваться, как Салли. —Но Хироко уже давно поняла: западная одежда, которую она привезла с собой,выглядит старомодной и уродливой. Ни Хироко, ни ее мать не знали, что выбрать,отправляясь за покупками в Киото. При виде нарядов Салли и Рэйко Хироко поняла,как безобразна ее собственная одежда.

— Мне нравятся ваши кимоно, Хироко-сан, — заметилПитер. — Они вам подходят.

Хироко смутилась, опустила голову и не ответила.

После ужина вновь затеяли игру в «монополию», и на этот разХироко присоединилась к игрокам. Она научилась играть еще на озере и постепеннопостигла все правила. Ей каждый раз удавалось уличить в мошенничестве Салли илиКена — так случилось и на этот раз, и под бурные крики и смех детей Такео иПитер отправились выпить кофе в кухне. Рэйко еще возилась с посудой.Улыбнувшись мужчинам, она налила им кофе, а затем взрослые вернулись в гостинуюи стали наблюдать за выходками четырех расшалившихся детей. Разумеется, ниХироко, ни даже Кена уже нельзя было назвать детьми, но они до сих пор неутратили детской наивности.

— Прелестная девушка, — задумчиво проговорилПитер, и Такео кивнул. Он не мог забыть просьбы двоюродного брата Масао — тотумолял Така не позволять Хироко увлечься кем-нибудь за год учебы в колледже, ав глазах Питера сейчас промелькнуло нечто, позволившее Таку предположить, чтоХироко ему нравится. Но с другой стороны, у Питера была подруга, и Такеоубеждал себя, что он паникует "напрасно.

Хироко была еще совсем ребенком, хотя ее красота, нежность иневинность соблазнили бы кого угодно.

— Да, она прелестна, — негромко согласилсяТак, — но она еще дитя. — Однако произнося это, он вспомнил, чтоРэйко была ровесницей Хироко, когда познакомилась с ним. В то время Такуисполнилось тридцать, Рэйко была одной из его учениц. Невероятно, чтобыподобное случил лось с Питером. Так и Рэйко поженились через шесть месяцев послезнакомства, но Хироко казалась такой юной по сравнению с Рэйко в ее возрасте, иТакео счел свои предположения неразумными. И все-таки Питер смотрел" нанее особым взглядом — хотя наверняка стал бы отрицать это, если бы Такеорешился спросить. То, что почувствовал Так, осталось невысказанным. Взглянув нажену, Так улыбнулся. Вот уже почти двадцать лет они были счастливы. Он перевелвзгляд на свою юную родственницу, еще спорящую с детьми.

Хироко во многом была настоящей японкой. Через год онасобиралась вернуться в Японию. Несмотря на современные убеждения ее отца,замужество дочери в Америке вряд ли устроило бы его. Пока Масао не хотел, чтобыона встречалась с кем-нибудь, даже с японцем. Он мечтал вернуть Хироко в Япониюзадолго до того, как она впервые задумается о любви или браке.

— Мне и вправду нравится Кэрол, — вдруг произнесПитер, словно стараясь убедить себя, но даже для него это заявление прозвучалонеискренне. Красота и нежность Хироко производили на него гораздо более сильноевпечатление, чем раскованность дерзкой белокурой подруги, успешно делающейкарьеру модели. Несмотря на красоту, в ней ощущалась внутренняя пустота, иПитер знал об этом.

Странно, но, сравнивая двух женщин, Питер испыталнеловкость. Возвращаясь в гостиную и вновь наблюдая за игрой, Питер напомнилсебе, как молода Хироко, как глупо увлекаться ею. Просто она напоминала изящнуюкуколку, и ему нравились ее сдержанность и любовь к красивым древним обычаям.Питер не мог не замечать, как нежна Хироко, какой миловидной становится улыбаясь.Она поддразнивала Кена, и ее смех звучал, словно шелест ветра в ветвях. Питер сволнением понял, что не может отвести от нее глаз. Надеясь, что этого никто незамечает, он попытался успокоить себя, твердо намереваясь подавить свои чувствак Хироко. Питер не имел ни малейшего намерения влюбляться в Хироко илисоздавать проблемы ей или ее семье.