— Ты пользовалась успехом, — откровенно призналасьРэйко. — Все приглашенные были рады познакомиться с тобой, Хироко, и яуверена — это неспроста.

Девушка покраснела, продолжая в молчании убирать посуду. Ееробость до сих пор удивляла родственников, но Рэйко заметила, как Хирокобеседовала с Питером. Питер появился на вечеринке в компании своей новойподруги, модели из Сан-Франциско. Рэйко видела, каким взглядом провожал ее Кен.

— Ну как? Всем понравилось? — спросил Так, входясо двора с подносом, уставленным бокалами. — По-моему, вечерудался! — Он улыбнулся жене и Хироко.

— Согласна с вами, — негромко подтвердилаона. — Гамбургеры — просто объедение, — повторила она выражение Тами,и все засмеялись, а Кен принялся за остатки курятины. Он постоянно жевал, как иполагалось ему по возрасту. В конце августа ему предстояло начать игру вшкольной футбольной команде. — Спасибо за чудесный вечер, — вежливодобавила Хироко, а немного погодя все поднялись наверх и разошлись по спальням.

Салли и Хироко молча переоделись в ночные рубашки и улеглисьв постель. Лежа неподвижно, Хироко в который раз задумалась о том, как далекоона оказалась от дома, каким долгим выдалось путешествие. Она вспомнила олюдях, с которыми познакомилась в Америке, о том, как гостеприимно встретили ееродственники. Несмотря на то что они ничем не походили на японцев, Хирокоуспела полюбить их. Ей нравился Кен с его добродушным подшучиванием,несоразмерно длинными конечностями и ненасытным аппетитом, Салли с ее благоговениемперед модой, мальчиками, нескончаемыми телефонными разговорами и секретами, и вособенности малышка Тами с ее удивительным кукольным домиком и решимостьюпревратить Хироко в настоящую американку. Нравились Хироко и родителиродственников — они были так добры к ней, даже устроили вечер в ее честь. Ейпонравились друзья семейства Танака и даже Лесси. Но теперь, лежа в темноте ивспоминая о длинном и богатом событиями дне, Хироко мечтала лишь об одном —чтобы рядом с ней оказались родители и Юдзи.

Возможно, тогда тоска по дому перестала бы мучить ее.

Повернувшись на бок и разметав по подушке длинные черныеволосы, она услышала сонное дыхание Салли. Сама Хироко не могла заснуть —слишком многое произошло сегодня. Она провела в Америке один день, а предстоялопробыть здесь еще двенадцать месяцев, прежде чем она сможет вернуться домой, кродителям.

Погружаясь в сон, она сначала сосчитала месяцы, затемнедели… и наконец минуты. Считая по-японски, Хироко видела проплывающие передней картины родины… Скоро, очень скоро, прошептала она засыпая. Скоро… домой…издалека донесся голос мужчины, попрощавшегося с ней сегодня по-японски… Хироконе знала, кто он такой и что значит это прощание, но глубоко вздохнула,перевернувшись и обнимая Салли.

Свой второй день в Америке Хироко провела в приятномобществе родственников. Днем они отправились на машине в Сан-Франциско — гулялив парке Золотые ворота, пили чай в японском чайном домике, побывали в Академиинаук.

Хироко провезли по деловой части города, и она успела осмотретьнебоскребы, прежде чем машина свернула обратно, к Пало-Альто.

Лесси ждала их во дворе и при виде Хироко дружелюбнозавиляла хвостом.

Оказавшись дома, Салли вновь исчезла, как и Кен, а Хирокоотправилась готовить ужин вместе с тетей Рэйко.

После того как Тами помогла матери накрыть на стол, она ушлавниз играть со своим кукольным домом. Рэйко напомнила дочери, что ужин назначенна семь, и Хироко задумалась о том, кто приглашен на него. Она решила, чтопридет кто-нибудь из знакомых детей, но Рэйко невзначай заметила, что сегодняони ждут в гости ассистента Така.

— По-моему, ты успела познакомиться с ним вчера водворе — его зовут Питер Дженкинс.

Хироко кивнула и опустила глаза — Питером звали того самогомужчину, который вчера заговорил с ней и признался в том, как ему понравилсяКиото.

Питер держался так же вежливо, а Хироко — так же робко, какпредыдущим вечером. В гости Питер прибыл с бутылкой вина для Така и букетом дляРэйко.

Он расспросил, как семейство провело день, а затемрасположился в гостиной. Хироко поспешила скрыться в кухне, чтобы присмотретьза ужином. Как и вчера вечером, она низко поклонилась Питеру, и он ответил ейпоклоном, что позабавило Така.

— Слишком уж она застенчива, бедняжка, — заметилТак, едва Хироко покинула комнату. Он не видел таких женщин с тех пор, какдвадцать лет назад уехал из Японии. Так надеялся, что за год учебы в КалифорнииХироко сумеет преодолеть робость. Даже на него, родственника, Хироко едваосмеливалась взглянуть, а в обществе незнакомых мужчин, вроде Питера, непроизносила ни слова.

За ужином Хироко сидела тихо, прислушиваясь к разговору. Кени Салли спорили о фильме, который недавно видели, Тами о чем-то задумалась. НоПитер, Так и Рэйко были увлечены серьезным разговором о войне в Европе.Положение там постепенно обострялось, англичанам пришлось несладко, не говоряуже о войне между немцами и русскими.

— По-моему, в конце концов нам придется вступить ввойну, — уверенно заявил Такео. — Очевидно, сам Рузвельт уже призналэто. У нас не остается другого выбора.

— Но американскому народу он говорил совсемдругое, — встревоженно возразила Рэйко. Ее муж уже вышел из призывноговозраста, но если Америка вступит в войну, то через два года Кена могутпризвать в армию. Это пугало и Рэйко, и Така.

— В прошлом году я уже подумывал поступить добровольцемв ВВС, — серьезно признался Питер, и Хироко опасливо взглянула на негоиз-под ресниц. Никто из взрослых не обращал на нее внимания, и наблюдать заПитером было легко, как и слушать разговор. — Но мне не хотелось бросатьуниверситет — я рисковал навсегда лишиться работы.

Добиться такой должности ему было нелегко, к тому же онпроделал огромную работу на кафедре политологии, будучи ассистентом Така. Емуне хотелось останавливаться на достигнутом, но Питер понимал: возможно, емупридется бросить работу. Пока же он еще строил планы на будущее. В своидвадцать семь лет он считал, что незачем прощаться с мечтами, чтобы помогатькому-то выиграть войну.

— По-моему, это ни к чему, по крайней мере пока Американе вступила в войну, — задумчиво произнес Такео, зная, что, будь онпомоложе, вполне мог бы поддаться искушению поступить на военную службу. Ужинзакончился, разговор перешел на другие темы — лекции, которые Так готовил спомощью Питера, изменения, необходимые на кафедре. Только теперь Питер заметил,что Хироко внимательно следит за разговором.

— Вы интересуетесь политикой, Хироко? — спросил оннегромко. Питер сидел напротив нее, и Хироко опустила глаза, прежде чемответила, густо покраснев:

— Иногда. Мой отец часто говорит о политике, только яне всегда понимаю такие вещи.

— И я тоже. — Питер улыбнулся, желая, чтобы Хироковновь взглянула на него. Ее блестящие черные глаза казались бездонными. —Если я не ошибаюсь, ваш отец преподает в университете Киото? — спросилПитер.