Но остров – остров был совершенно неподходящим местом длятого, чтобы мысли от ужаса засохли и развалились на отдельные желтые волокна.Чтобы мозг в голове раскололся на два полушария, а каждое из них еще на два, ате – снова пополам, и так до тех пор, пока не останутся крохотные кусочкисерого вещества, свободно парящие в черепе, как в невесомости, ударяясь остенки и отлетая на середину.

«Я не сойду с ума. Я не буду этого представлять».

Остров был прекрасен. Разве сходят с ума в таком прекрасномместе – месте, которое является воплощенной мечтой!

Площадь воплощенной мечты составляла на глаз всего околодвух квадратных километров. Может быть, и меньше – Вика не умела вычислятьплощадь. На то, чтобы обойти остров по периметру, вдоль края моря, у нееуходило немного времени – пожалуй, не больше часа, если двигаться обычнымшагом, не торопясь. Может быть, и меньше, но сказать наверняка она не могла –часов у нее не было.

Все, чем она могла пользоваться на острове, помещалось вдвенадцати коробках и одной палатке. Коробки были под завязку набиты едой – восновном консервами, но попадались и сухие хлебцы, сушеные фрукты, яблоки. Виканашла упаковку соленых кальмаров и долго смотрела на нее, а потом началасмеяться и только усилием воли заставила себя прекратить. Пива-то ей неоставили! Так зачем же кальмары, если нет пива?

Фонарик, теплый плед, небольшой складной ножик и еще один –обычный. Открывалка для консервов – зачем, если все они были со специальнымкольцом сверху? Зубная щетка и два тюбика пасты, крем для рук, против москитови против солнца…Три полотенца. Те, кто оставил ее на острове, былипредусмотрительными людьми.

Середина острова заросла пальмами и кустарником, названиякоторого Вика не знала. У него были широкие зеленые листья, толстые и ломкие.Она пыталась пожевать кусок листа, сама не зная зачем, и обнаружила, что онгорький. На острове росли и другие деревья, кроме пальм, с тонкими гнущимисяветками, усыпанными мелкими листьями так часто, что под ними не было видно исамой ветки, а иногда и ствола. К этим деревьям, которые Вика обозвалаволосатыми, она старалась не подходить – среди густой листвы жили мелкиенасекомые ярко-желтого цвета, похожие на многоножек, и Вика опасалась, что ониядовитые. Несколько раз, когда она пробиралась сквозь заросли с одной стороныострова (палаточной) на другую, ей встречались крупные пауки. Один былмохнатым, страшным. Вика наткнулась на него неожиданно: отводила в сторонуветку волосатого дерева, и паук размером с ладонь свалился с ветки и повис натолстой нити у нее перед глазами, быстро перебирая ногами, словно покрытымичерными заусенцами. Вика дико закричала, шарахнулась в сторону и бросиласьбежать обратно. С тех пор она не углублялась в середину острова.

Да и зачем? За несколько вылазок она успела узнать самоеглавное – на острове не было пресной воды. Выяснив это, она перетащила канистрыс водой в тень, а одну спрятала в палатке. Все равно она в ней не спала.

На ночь Вика вытаскивала спальный мешок и пристраивала его всередине между коробками, расставленными буквой П, чтобы изголовье упиралось вкоробку. Так возникала какая-то иллюзия защиты, хотя защищаться было не откого. Во всяком случае, пока.

Дело в том, что островов было два.

Второй остров был значительно больше ее собственного. Онаобнаружила его на следующий день после того, как ее привезли: обходила своивладения и увидела вдалеке темную гору – небольшую, поднимавшуюся из голубойводы. Поначалу она так обрадовалась, что начала дико кричать и махать руками внадежде, что ее увидят и подберут, и кричала минут пять, пока не сообразила,что на таком расстоянии увидеть ее невозможно. До второго острова было далеко –так далеко, что она даже не была уверена, покрыта ли его поверхность деревьями,или ей так только кажется.

К вечеру радость открытия сменилась страхом: Вика первый разподумала о том, что люди на втором острове могут быть недружелюбными.Собственно, они могли оказаться кем угодно, в том числе и теми, кто заманил еесюда.

«Заманил». К вечеру второго дня, пройдя последовательноизумление, отчаяние, усталость, подъем и упадок сил, надежду, пробудившуюся привиде второго острова, и снова усталость, Вика твердо поняла, что она на островепотому, что так кто-то захотел. Она не могла ответить на вопрос – зачем, как ниломала голову. Несоразмерность усилий, затраченных на то, чтобы поместить ее наостров, и значения ее самой, Виктории Сергеевны Стрежиной, референта директоранебольшой компании, не укладывалась в ее голове. Зачем?! В минуту отчаяния онаготова была признать, что все происходящее похоже на злую шутку АнтонаЛипатова, советовавшего ей не мечтать о необитаемом острове, а создать свойсобственный. Хотела быть одна? Пожалуйста, возьми свое одиночество, неси его,пока не надорвешься! Наслаждайся, черт возьми, ведь ты так этого хотела!

Но ей хватало здравого смысла понимать, что ее идея – изобласти фантастики. А других вариантов у Вики не было.

Она не знала, что ей делать. Обследовав свой остров иубедившись, что на микроскопическом клочке земли нет ничего, кроме песка инескольких разновидностей растений, Вика попыталась просчитать ситуацию ипредставить, что с ней будут делать дальше. Но голова отказывалась работать.Пару раз Вика окунулась в океане, но заплывать далеко не решилась, опасаясьхищных рыб, а бултыхаться возле берега ей не нравилось. В тени пальм,обдуваемых теплым влажным ветром, она чувствовала себя куда комфортнее. Здесь,под пальмами, стояли коробки, странным образом связывавшие ее с людьми; этобыло напоминание о том, что она не бредит, не спит, не сходит с ума. Впрочем,происходящее вовсе не казалось ей сном – скорее какой-то чрезмерно выпуклойреальностью, в которой все было «слишком»: слишком прозрачное море, слишкомтеплый воздух, слишком синее небо, слишком чистый песок. Ирреальная красота,проникающая внутрь до такой степени, что хотелось закрыть глаза, заткнуть уши,не дышать – лишь бы только не впускать ее в себя.

К концу третьего дня Вика увидела человека.

Она сидела спиной к лесу – так она называла серединуострова, заросшую деревьями, – облокотившись на коробки, и ждала, когдапокажется лодка. Почему-то она была уверена, что будет именно лодка, а нечто-нибудь иное: вертолет, например, или яхта. Последние два дня состояли из«спать», «есть» и «смотреть». Сейчас был черед «смотреть».

Она увидела его не глазами, а иным зрением, о которомпринято говорить «внутреннее». Вика ощутила затылком и шеей, что из леса за ееспиной вышел высокий человек, совершенно голый, и направляется к ней. Ощущениебыло таким явственным, что когда она вскочила и никого не обнаружила, тозавертела головой в разные стороны, пытаясь определить, где же человек.

Вокруг никого не было.

– Голый… – растерянно проговорила Вика. –Почему же голый…

Она прошла вдоль кромки леса, напряженно вглядываясь вглубь.Пальмы покачивались над ее головой, шелестели что-то невразумительное, и нинамека не было на то, что из леса кто-то выходил.