Однако первого же нанятого им сыщика Вика ухитриласьвычислить на второй день слежки и пришла в негодование. Человек, которому онадоверяла, посягнул на самое важное в ее жизни – на возможность иметь своютайну. Он хотел, чтобы она была как на ладони, а для Стрежиной не было ощущенияотвратительнее, чем ощущение, что тебя пристально разглядывают подувеличительным стеклом и раздумывают, как использовать увиденное в своих целях.Сам того не желая, Вениамин Рощин поставил жирную точку в их отношениях.

Вика предложила ему встретиться. Она объяснила, чем былавызвана ее просьба о перерыве в отношениях. И очень спокойно сказала, чтобольше они никогда не будут видеться, – так спокойно, что Рощин сразупонял: она не изменит решения. Он расставался с пассиями неоднократно, и каждоерасставание было чем-то похоже на предыдущее. Были девушки, пытавшиеся сохранятьхладнокровие и казаться уравновешенными или даже веселыми. Вика не пыталась.Она была спокойной – вот что взбесило Рощина больше всего.

Он не поверил ни единому ее слову о причинах их расставания– точнее, убедил себя не верить: объяснения Стрежиной звучали бредом, обиднымбредом. Она сказала, что актер в нем победил человека, и, что хуже всего,добавила: плохонький актер, актер одной роли. Что ему двадцать семь лет, а онвсе играет восемнадцатилетнего, и пора выходить из устаревшего, неподходящегоему образа. Что, пока он не разберется, какие его поступки продиктованыжеланием актерствовать, а какие – нет, он так и будет неискренен, а для неенеискренность – качество, с которым тяжело мириться. В общем, несла полнуюерунду, лишь бы уязвить, оскорбить Вениамина!

И Веня Рощин при трех свидетелях пообещал, что отомститСтрежиной. Правда, пообещал спьяну, находясь в крайне невразумительномсостоянии сразу после решающего разговора с ней, а потому никто не придалособого значения его угрозам: подумаешь, девочка ушла – таких девочек на рупьмешок дают в любой подворотне. И приятели убедили Вениамина, что расстраиватьсяглупо, но, если ему так хочется – пусть погорюет. Говорят, для игры полезно.

– Откуда ты разузнал такие подробности? –недоверчиво спросил Бабкин, когда Макар пересказал ему все, что выяснил оРощине.

– Самые откровенные я не стал сообщать, чтобы нетравмировать твою ранимую психику, – усмехнулся Макар. – За последниеполтора дня у меня сложилось впечатление, что нет такой интимной вещи, которуюодин актер не мог бы рассказать другому. У них повышенная степеньоткровенности, что ли… В общем, Веня Рощин делился со многими коллегамиподробностями своего романа. В деталях описывал, как они познакомились, чтоговорили, куда ходили…

Бабкин брезгливо поморщился:

– Трепло.

– Просто он устроен иначе. Как бы то ни было, нам стобой предстоит с ним встретиться, и чем быстрее, тем лучше.

Поразмыслив, Макар и Сергей решили не притворяться и честносообщить Рощину, что они – частные сыщики, нанятые для того, чтобы найтиисчезнувшую Викторию Стрежину. Илюшин знал график Вениамина. По средам пареньлюбил обедать в небольшом престижном ресторанчике в одном из переулочковнеподалеку от Тверской; после обеда Макар и собирался «брать его тепленьким исытым».

– Наша с тобой задача – притвориться дураками, –объяснял он Бабкину перед встречей. – Если Рощин замешан в Викиномисчезновении, он сначала напряжется, затем расслабится. Пусть расслабляется помаксимуму.

– Не учи ученого, без тебя соображу, – проворчалСергей, выбирая не слишком поношенный свитер: выглядеть полным неудачником всеже не стоило.

– Не нависай над ним… Знаю я тебя: плечи расправишь,воздуха в грудь наберешь и начнешь давить собеседника физической мощью. СРощиным так нельзя. Он у нас мальчик ранимый, самолюбивый, пусть чувствует себякомфортно.

– Тебя, что ли, подавляю? – прищурилсяБабкин. – Макар, не занудствуй.

– Нет, буду занудствовать. У нас с тобой нет никакихрычагов давления на Рощина, так что придется действовать только хитростью и лаской.Осознал? Лаской! Никакой агрессии, быстрых реакций… Ты должен бытьзаторможенным и мягким.

– Мы его приголубим, – мрачно пообещалСергей. – Поехали к нашему Ромео.

Толкаясь в забитом людьми метро, Бабкин косился на напарника,настоявшего на том, чтобы не брать машину, дабы не попасть в пробки, и ругалсяпро себя. Он понимал, что опоздать к моменту, когда Рощин выйдет из кафе,нельзя, но ничего не мог с собой поделать: метро Сергей не любил. Он с завистьюпосматривал на Макара, чувствовавшего себя в толпе, как рыба в воде, проворнолавирующего среди быстро двигающихся по переходу людей. Когда наконец эскалаторподнял их на станцию, Бабкин вздохнул с облегчением.

Кафе располагалось в пяти минутах ходьбы от метро. Макар сСергеем встали под навес на той же стороне улицы, поглядывая на вычурнуювывеску в двадцати метрах от них.

Вениамин Рощин отличался пунктуальностью. Ровно в четвертьвторого дверь кафе распахнулась, до Бабкина с Илюшиным долетел мелодичный звонколокольчика, и высокий красивый парень в черном пальто и щегольском синемшарфе спустился по ступенькам и огляделся по сторонам.

Макар направился к Рощину, Бабкин последовал за ним.Вениамин стоял, явно обдумывая, куда бы направиться. Приближаясь к нему, Сергейотметил краем глаза движущуюся параллельно с ними машину – черный «БМВ» стонированными стеклами.

До актера оставалось пять шагов, и Рощин началповорачиваться к детективам, еще не понимая, что эти двое идут к нему. Ноулыбка на лице Макара, явно адресованная Вениамину, заставила его взглянуть наобоих пристальнее. Илюшин чуть замедлил шаг, машина обогнала его, и Бабкинувидел, как медленно и бесшумно едет вниз черное стекло, а за ним в глубинетакого же черного салона, в котором еле угадывался силуэт человека,поблескивает что-то маленькое, напоминающее солнечного зайчика.

То же самое увидел и Макар. Он даже не успел внутреннесобраться и только ощутил быстро нарастающий холод под сердцем, как будто еготкнули сосулькой. Видимо, лицо его изменилось, потому что в глазах Вениаминаотразились удивление и растерянность. Дальнейшее произошло очень быстро.

Из салона машины раздалось негромкое жужжание, закончившеесящелчком, и в ту же секунду Илюшин почувствовал, что его с силой толкнуло сзадичто-то огромное и повалило на тротуар. Падая, он сбил Рощина, в глазах которогоудивление сменилось испугом, провез ладонью по асфальту, ободрав ее в кровь, ибольно ударился плечом. Над ним раздался негромкий вскрик, и, уже придавленныйк асфальту всем весом Бабкина так, что даже головы не мог повернуть, Макарзаметил высунувшуюся из окна притормозившей машины девочку с фотокамерой вруках, поспешно отщелкивающую один кадр за другим. Девочка изумленно взглянулана него, что-то сказала, обернувшись в глубь салона, и машина, стремительнонабрав скорость, исчезла в конце переулка.