Запоздало вспомнив о том, где находится, Мередит постараласьвзять себя в руки и, строго сказав себе, что, пожалуй, выпила слишком многошампанского, взяла Мэтта под руку.

— Нам пора, — кивнула она, направляясь вниз по лестнице кбанкетному залу, где играл оркестр.

Почти целый час она переходила вместе с Мэттом от однойкомпании к другой, заговорщически поглядывая на Мэтта и улыбаясь ему однимиглазами, пока без зазрения совести лгала всем присутствующим о том, кто такойМэтт и чем занимается. Мэтт молча шел рядом, не опровергая ее слов, но и ничегоне добавляя, и, откровенно забавляясь, наблюдал за бурной деятельностьюМередит, — Ну вот! — весело объявила она наконец, когда они оставили позади шуми музыку и, выйдя из дома, медленно пересекали газон. — Главное не что выскажете, а о чем умолчите.

— Интересная теория. У вас еще много таких? Мередит покачалаголовой, смущенная тем, о чем подсознательно думала весь вечер.

— Вы говорите вовсе не как человек, работающий насталелитейном заводе.

— И сколько таких вы знаете?

— Только одного, — призналась девушка. Голос Мэтта внезапностал серьезным:

— Вы часто приходите сюда?

Они провели половину вечера, развлекаясь глупой игрой, нотеперь Мередит почувствовала, что он устал от этого. Как, впрочем, и она… И этомгновение четко обозначило отчетливую перемену в их отношениях. Они медленнобрели мимо цветочных клумб и розовых кустов, и Мэтт начал расспрашивать Мередито ее жизни. Она объяснила, что жила в Вермонте, где окончила школу. Следующийвопрос был о будущей карьере, и Мередит поняла, что Мэтт ошибочно предположил,будто она — выпускница колледжа. Вместо того чтобы поправить Мэтта, онапредпочла не рисковать, представив, как ужаснется он, обнаружив, что ей недвадцать два, а всего восемнадцать. Она поспешно уклонилась от ответа, быстропереведя разговор на него.

Мэтт рассказал, что через полтора месяца уезжает в Венесуэлуработать на буровых вышках, и после этого оба с удивительной легкостью началипереходить от одной темы к другой… Стоя под древним вязом, не обращая вниманияна то, что шероховатая кора царапает обнаженную спину, Мередит как зачарованнаяслушала Мэтта. Она узнала, что ему двадцать шесть лет и, кроме природногоостроумия и грамотной литературной речи, он еще обладает даром так внимательнослушать то, что говорит она, словно больше ничего на свете не имеет значения.Это смущало девушку, льсти ло ей и в то же время создавало ложное ощущениеуединенности и полной близости.

Мередит смеялась над какой-то шуткой Мэтта, когда толстыйжук с громким жужжанием пролетел над головой. Мередит подпрыгнула, прищурилась,пытаясь разглядеть, куда исчезло насекомое.

— Запутался в волосах? — нерешительно спросила она.

Мэтт положил руки ей на плечи и придирчиво осмотрел волосы.

— Нет, — покачал он головой, — это всего-навсего маленькиймайский жук.

— Все майские жуки отвратительны, а этот был размером сцелую колибри!

И когда Мэтт хмыкнул, улыбнулась с притворным злорадством:

— Погодите, через шесть недель вам будет не до смеха,особенно когда не сможете выйти из дома, не наткнувшись на змею.

— Это правда, — пробормотал он, но глаза были неотрывноприкованы к ее рту, а руки, скользнув по шее, нежно сжали лицо.

— Что вы делаете? — бессмысленно пробормотала Мередит, когдаМэтт большим пальцем осторожно провел по ее нижней губе.

— Пытаюсь решить, стоит ли остаться и посмотреть фейерверк.

— Фейерверк начнется не раньше чем через полчаса, — дрожащимголосом пробормотала она, прекрасно понимая, что сейчас он ее поцелует.

— У меня такое чувство, — шепнул он, — что фейерверкначнется прямо сейчас.

Так и случилось. Его рот завладел ее губами в пламенном,обольстительном поцелуе, пославшем по всему телу Мередит жгучие молнии. Сначалапоцелуй был легким, нежным, завлекающим, его язык осторожно, почти не касаясь,обводил контуры ее губ. Мередит целовали и раньше, обычно неопытные, охваченныеволнением мальчишки; никто и никогда не ласкал ее с такой неспешнойтщательностью. Одна рука, скользнув по спине, прижала девушку к мужской груди,другая гладила затылок, а рот медленно приоткрылся на ее губах. Почтипотерявшая рассудок от этого безумного поцелуя, она сунула ладони под смокинг,на несколько секунд обхватила широкие плечи и обняла Мэтта за шею и в то жемгновение, как она прижалась к нему, его рот приоткрылся чуть шире, язык опалилжаром ее губы, заставляя, вынуждая раскрыться. И не успела Мередит исполнитьневысказанное желание, как его язык скользнул глубже, мимо зубов, во влажнуюпещерку, и поцелуй обрел взрывную силу. Его ладонь накрыла упругий холмикгруди, лаская его через тонкую материю, потом скользнула за спину, сжавягодицы, притягивая все ближе, заставляя Мередит ощутить всю силу желаниявозбужденного тела. Мередит на миг застыла, растерявшись от непривычнойблизости, но тут же, сама не зная почему, запуталась пальцами в густой гриветемно-каштановых волос и с таким же неистовством вернула поцелуй.

Казалось, прошло несколько часов, когда он наконец поднялголову и выпрямился. Сердце Мередит билось неровно, часто, словно обезумевшиймаятник, но она продолжала стоять в кольце сильных рук, прижавшись лбом к егогруди, пытаясь справиться с бурей нахлынувших чувств. Где-то в глубинаходурманенного мозга зародилась мысль, что ее поведение выглядит очень странно —один-единственный поцелуй не стоит таких волнений.

Сознание того, что Мэтт может посчитать ее неопытнойдурочкой, заставило Мередит поднять голову. Ожидая увидеть гримасу презрения наего лице, она робко взглянула на Мэтта, но увидела совершенно другое. Серыеглаза пылали, лицо потемнело от страсти, а руки инстинктивно сжались, словно онне желал отпускать Мередит. Она запоздало сообразила, что он все еще возбужден,и почувствовала странное удовлетворение и гордость за то, что этот поцелуйподействовал на него с такой же силой, как и на нее. Не думая о том, чтоделает, Мередит уставилась на его рот. В очертаниях этих твердых губ проглядываладерзкая чувственность, однако… он мог быть так поразительно нежен… мучительнонежен…

Сгорая от желания вновь почувствовать прикосновение его губ,она подняла глаза.

Но Мэтт прекрасно понял ее, и из его груди вырвалсяполустон-полусмех, руки снова судорожно сжались.

— Да, — хрипло прошептал он и завладел ее губами в жадном,голодном поцелуе, похитившем разум, отнявшем воздух, и сводившем с ума неземнымнаслаждением.

Неожиданно услышав веселый смех, Мередит неловковысвободилась из объятий Мэтта и с тревогой обернулась. Десятки пар выходили изклуба, чтобы полюбоваться фейерверком, а впереди всех шагал отец, устремившийсяк дочери с искаженным от ярости лицом.