Они высадили девочек у лагеря между Монтерреем и Кармелем.Лиз помогла им донести до домиков спальные мешки, теннисные ракетки, гитару(одну на всех), два чемодана и огромное количество спортивных сумок. Вещей былостолько, что их хватило бы экипировать целую дивизию. Когда их сложили в кучуна траве, получилась гора чуть пониже Эвереста. Лиз ожидала, что девочки тут жепримутся носить вещи в домики, чтобы появиться в новых нарядах, но они такспешили поскорее увидеться со своими старыми воспитателями и друзьями, что чутьбыло не забыли поцеловать на прощание Лиз и Джеми, когда те собрались уезжать.

— Может быть, когда-нибудь и ты поедешь в такойлагерь, — сказала Лиз сыну, когда они уже мчались в обратном направлении.

— Я не хочу, — спокойно ответил Джеми. — Мнебольше нравится дома, с тобой. — Он поднял голову и улыбнулся матери, иона тоже улыбнулась в ответ.

Чтобы вернуться в Тибурон, им потребовалось не меньше трехчасов. Когда они наконец добрались до дома, Питер уже вернулся после очередногодежурства.

Он вышел на работу в ветеринарную клинику неделю назад. Емуочень там нравилось, хотя без привычки двенадцатичасовая смена даваласьнелегко. Он, во всяком случае, постарался заверить Лиз, что именно о такойподработке он и мечтал. Ему и правда неплохо платили. Питер был уже достаточновзрослым, чтобы мечтать о финансовой независимости от матери. Кроме того, влечебнице работали двое его ровесников: одна очень симпатичная девушка изМилл-Вэли и молодой студент-первокурсник из ветеринарного колледжа в Дэвисе,так что Питер нисколько там не скучал.

— Ну, как прошел твой день? — поинтересоваласьЛиз, когда они с Джеми вошли в кухню.

— Было очень много работы, — отозвалсяПитер. — Как насчет ужина, мам?

Несмотря на занятость, Лиз сама готовила для детей ужины,совершенно освободив Кэрол от этой обязанности. Сначала ей казалось, что онадолжна это делать, чтобы чем-то занять унылые, тоскливые вечера, но после того,как на Пасху они побывали на озере Тахо, Лиз почувствовала, что она и детиснова стали чем-то единым-, хотя даже самой себе она еще не решаласьпризнаться, что они более или менее научились обходиться без Джека. Как бы тамни было, она пока не решалась снова поручить ужины Кэрол, боясь разрушитьустановившийся в их доме хрупкий мир и порядок.

Впрочем, этот мир был, похоже, много прочнее, чем онадумала. Это замечали многие, в том числе и мать Лиз, которая по-прежнемурегулярно ей звонила.

Теперь ее пророчества не были и вполовину такими мрачными,как когда-то. Однажды Хелен и вовсе сказала, что самое страшное уже позади.

И по большому счету, Лиз не могла с ней не согласиться. Онанеплохо справлялась с работой и сумела не только закончить все дела Джека, но ивзять несколько новых. Ее дети были здоровы и довольны жизнью, к тому же летоначалось как нельзя более удачно. И хотя Лиз по-прежнему тосковала по Джеку, ейудавалось держать свои чувства в узде не только днем, но и ночью.

Правда, она спала не так много и не так крепко, каккогда-то, но по крайней мере теперь Лиз засыпала часам к двум, а не под утро.Это позволяло ей кое-как восстанавливать потраченные за день силы и сохранятьспокойствие или по крайней мере его видимость.

Правда, иногда она срывалась. Тогда боль овладевала ею едвали не сильнее, чем в первые недели после смерти Джека, и все же в последнеевремя хорошие дни выпадали значительно чаще, чем плохие.

В этот вечер она приготовила для себя и сыновей макароны исалат, а на десерт у них было сливочное мороженое с фруктами, взбитыми сливкамии орехами.

Готовить его Лиз помогал Джеми — он сбивал миксером сливки,посыпал мороженое тертым орехом и при этом так старался, что сливки и орехибыли у него даже в волосах.

— Получилось прямо как в ресторане! — объявил он,явно гордясь собой, пока Лиз раскладывала готовое блюдо по тарелкам.

— А вы с мамой уже начали готовиться колимпиаде? — поинтересовался Питер, стремительно расправившись со своейпорцией.

— Мы решили, что начнем завтра, — ответила, Лиз.

— А в каких видах ты будешь участвовать в этомгоду? — обратился Питер к Джеми. В последнее время он разговаривал с нимне как старший брат, а как отец, и это очень ему шло. За прошедшие полгодаПитер возмужал, стал серьезней и ответственнее, как и полагается настоящемуглаве семьи. Учебный год он закончил с хорошими оценками, подтянув даже тепредметы, которые раньше ему не давались. У Лиз были все основания гордитьсястаршим сыном. Осенью он должен был пойти в последний класс, а в сентябре Лизпланировала побывать с ним в нескольких колледжах, расположенных на Западномпобережье. Так захотел сам Питер, решив, что ему не следует уезжать слишкомдалеко от дома, хотя когда-то он и Джек всерьез обсуждали возможностьпоступления в Принстон или Йель. Теперь же Питер склонялся к тому, чтоЛос-Анджелесский университет, Беркли или Стэнфорд будут для него самымподходящим вариантом.

— Я хотел бы выступать в прыжках в длину, в спринте насто ярдов и беге в мешках, — с гордостью заявил Джеми. — Еще можнобыло бы попробовать подбрасывать яйцо, но мама говорит, что я для этого ужеслишком большой.

— Что ж, неплохая программа. Готов спорить, ты сновазавоюешь призовое место, — одобрил Питер, и Лиз взглянула на сыновей с теплойулыбкой. Они оба были славными мальчиками, и она была рада, что они остались сней дома. Их общество отвлекало ее от мрачных мыслей, и хотя каждый из нихвремя от времени напоминал ей Джека если не внешним видом, то жестом илиинтонацией, это странным образом не причиняло ей боли.

— Мама думает, что в этот раз я сумею выиграть главныйприз — золотую медаль и двести долларов, — сказал Джеми, но в его голосезвучало сомнение. Он все еще не верил, что Лиз сможет стать для него умелымтренером. Джеми слишком привык тренироваться с отцом, и радикальная перемена вэтой области его беспокоила.

— Не сомневаюсь: Ты выиграешь «золото», если толькопостараешься как следует, — заявил Питер, как бы между прочим накладываясебе в тарелку еще одну порцию мороженого.

— Я мог бы завоевать и последнее место — все равно мнедадут грамоту и значок участника, — ровным голосом произнес Джеми, похищаяиз тарелки брата особенно аппетитный кусочек.

— Спасибо за доверие, сынок, — пошутилаЛиз. — Я всегда знала: ты считаешь меня самым лучшим тренером в мире.

Она принялась составлять тарелки в посудомоечную машину.Когда Джеми доел мороженое (Питер поделился с ним своей порцией), Лиз велелаему идти готовиться спать — завтра Джеми предстояло впервые ехать в дневнойдетский лагерь.

На следующий день, когда по пути на работу Лиз отвозилаДжеми в лагерь, она поцеловала его и сказала:

— Я люблю тебя, малыш. Не скучай — думаю, ты прекраснопроведешь время. Я вернусь домой в шесть, и мы сразу же начнем готовиться колимпиаде, договорились?