«А служил ты, не исключено, каким-нибудьквартирмейстером, — подумал Сварог. — Даже пять тысяч лет спустянапоминаешь разбогатевшего буфетчика, благо все твое государство — это ты сам,и нет окружающего мира, где престижно быть сведущим в науках или хотя бымеценатом. Господи, это ж не человек, это растение, его и положить не грех…»

— Это была война? — тихо спросил он. Чувствовал,что сейчас узнает наконец, что именно представлял из себя глобальная катастрофапод названием Шторм, который стер с лица земли целую цивилизацию.

— Все вместе. Мне трудно судить, катаклизмы ли вызваливойну, война ли спровоцировала катаклизмы или все разразилось одновременно иобстояло еще запутаннее… Достоверно известно одно: и война, и катаклизмы сталибуйством сорвавшейся с цепи магии, разбушевавшегося колдовства. Былилаборатории, засекреченные, разрабатывавшие нечто такое, что, должно быть,послужило детонатором. Вам, к счастью, все это совершенно незнакомо —напыщенные ученые болваны, беззаботно ковырявшиеся во внутренностях непонятногоим могучего чудовища, живого, заметьте, и отчего-то убежденные, что чудовище натакое обращение не обидится…

Увы, Сварогу это было знакомо. Брезгливое отвращение кнедоумкам-ученым, беззаботно дергавшим за усы демонов, — единственное, вчем он с королем полностью согласен. Всегда одно и то же — интеллигент считает,что способность мыслить делает его равным Богу, начисто забыв, что Бог — этосоздатель, а роль ученого при всей ее значимости и богатстве интеллектуальныхисканий сводится к должности прилежного регистратора и толкователя. Создаватьможет один лишь Бог, и там, где человек посягает на это умение, кончаетсяХиросимой, Штормом, Судным днем…

— Интересно, успели они улететь из гостиницы? —подумал он вслух. — Я там нашел на столе срочный вызов…

— Сомневаюсь, что успели, — ничуть не удивившись,сказал король. — Там промчалось… нет, вы не поймете, барон. Ни сейчас, никогда-либо потом. Никто ничего не понимал. Для многого из творившегося тогдаслов в человеческом языке нет, не было и не будет. Меня еще долго преследовалисны…

Сейчас он казался Сварогу ближе и понятнее. И все равно егоследовало убить, потому что добровольно этот зажиревший псих их ни за что неотпустит. Остаться, войти в доверие, ждать подходящего случая — чересчурскользкий и чреватый полной неизвестностью путь, а время уходит…

— Как же вам удалось? — спросил он тихо.

— Везение, признаюсь откровенно, — сказалкороль. — Именно у меня отыскались необходимые качества, какие-товрожденные способности, хотя Керуани в нашем роду определенно не было. Мойученый, — легкий кивок в сторону мэтра Лагефеля, — порой пытаетсяотыскать объяснение, но забредает в непролазные дебри даже раньше, чем яперестаю его понимать. Бывают прирожденные лозоходцы, прирожденные кулинары идаже прирожденные палачи. Так и со мной. Когда пронесся Поток… Я называю этоПотоком за неимением лучшего слова… больше всего это было похоже на дакату. Вамне случалось видеть дакату? Порой смертным удается попасть под нее и остаться вживых…

— Не видел, — сказал Сварог. — Даката — эточто-то из морского фольклора? Нечто магическое, ужасное и легендарное?

— Да, так. Ладно, если вы не видели дакату, не поймете…Когда пронесся Поток и слизнул все и всех вокруг меня, я, к своему превеликомуизумлению, обнаружил, что остался цел и невредим. Но очень скоро оказалось, чтоПоток не исчез. Что он — во мне. То ли я его впитал, то ли он меня. Кстати,первое время я долго и безуспешно искал подобных себе, потом перестал… Однимсловом, я обрел удивительные способности. О первых пробах невозможно вспоминатьбез смеха — учился на ходу, да к тому же менялся еще довольно долго. Постепенноудалось многое упорядочить, усвоить и производить осмысленные действия, к томуже время подгоняло — Шторм все еще буйствовал, требовалось уцелеть, выжить,наладить безопасное и спокойное бытие… На нечто грандиозное я не замахивался.Хелльстад в нынешних его границах, надо признаться, вышел таким чуточку по волеслучая. Когда все немного успокоилось, принялся обустраиваться. Ну аодновременно со мной обустраивались бежавшие за облака и ухитрившиеся выжитьсубъекты, которые потом стали называть себя ларами. Высокое дворянство, ха!Вообще-то дворяне там были, что правда, то правда, но их насчитывалось не болеечетверти, это потом они все поголовно сочинили себе красивые гербы или захапалиоставшиеся бесхозными. Кучка ученых, причастных к определенным лабораториям,родня, технический персонал вплоть до уборщиков, охрана, горсточка армейцев,случайные маги, друзья-приятели, бабы… Ни одного члена тогдашних венценосныхфамилий там не оказалось. Предок нынешней императрицы был, правда, герцогом, нопо женской линии происхождение у милейшей Яны-Алентевиты самое сиволапое —герцог женился на какой-то красотке из обслуги, чуть ли даже не поварихе… Еще иоттого они меня ненавидят, те немногие, кто знает обо мне, — я-топрекрасно помню, кем были хваленые прадеды, основатели большинства родов. Им быуспокоиться, в конце концов, любой король, если вдуматься, происходит из быдла,у меня тоже не было герба… Но они знают, что я помню… Небесные повелители, ха!Лет с тысячу спустя они отважились вернуться на землю, попытались возрождатькоролевства и прочие державы, но выживший народец стал очень уж диким ипримитивным, получилось сплошное безобразие, и они, не продержавшись и ста лет,вновь упорхнули за облака, на сей раз окончательно. Но перед тем по своемудурацкому обычаю ломать все, до чего способны дотянуться слабыми ручонками,вызвали очередной глобальный катаклизм, именуемый в народе Вьюгой. Вы о Вьюге,вероятнее всего, и не слышали, любезный барон? Ну да, о ней высочайше веленозабыть, дабы никто не узнал, что могучие лары проявили себя беспомощнымиидиотами…

— Вы их не любите, я вижу… — усмехнулся Сварог.Так вот что такое Вьюга, о которой запрещено упоминать в небе и на земле.Теперь становится понятным — почему. Значит, лары были виноваты во второй волнекатаклизмов, потрясших несчастный Талар. Дела-а…

— Презираю, вот и все, — скривился король. —Они которое тысячелетие стремятся быть владыками, совершенно не представляя,что им в этой роли делать. А делать-то и нечего! Остается гордо парить заоблаками, старательно выпалывая внизу все, что способно в будущем усилитьземлю. Знаете, отчего они пять тысяч лет так старательно сохраняли в неприкосновенностипрежний язык, на котором говорили до Шторма? А когда внизу появиласьписьменность, позаботились, чтобы и алфавит остался прежним? Да потому, чтоовладение новым языком, изменение его сулит прорыв в новые области магии, а этоим решительно ни к чему. Но они недооценивают людской изобретательности, а я нанее насмотрелся на своем веку. Лазейка обязательно отыщется, там, где ипредполагать нельзя…

Он говорил что-то еще, Сварог слушал плохо — чересчур былвзволнован.

Короля следовало убить, иначе отсюда не вырваться. Взять иубить посреди разговора — а это не так просто, хоть и успел привыкнуть комногому.

Обыкновенный человечишка, препустой, ничего от демоническогочудища — потому-то и жалко его, потому-то он и страшен…