– Обеспечить! – зазвеневшим голосом воскликнула она. – Чтовы можете мне обеспечить? Жалкую лачугу, в которой я должна буду жить, в товремя как вы станете разыгрывать из себя английского джентльмена и спускать вкарты все, что только можно…

– Если дела пойдут так, как я надеюсь, – заговорил Ян, струдом сохраняя спокойный тон, – то через год, самое большее – два я стануодним из самых богатых людей Англии. Если же нет, я все равно буду неплохообеспечен.

Элизабет схватила шляпку и в страхе отступила от него,отчасти боясь своей собственной слабости.

– Это сумасшествие. Полное сумасшествие. Она отвернулась инаправилась к двери.

– Я знаю, – тихо сказал он. Она взялась за ручку ираспахнула дверь, но, услышав позади себя его голос, задержалась на пороге.

–Завтра утром я уезжаю, и если вы передумаете, то до средыменя можно застаь в городском особняке Хаммонда, что на Аппер-Брук-стрит. Апосле я отправлюсь в Индию и вернусь уже только зимой.

– Н-н-надеюсь, это будет безопасное плавание. – У Элизабетбыли слишком взвинчены нервы, чтобы удивиться тому, как больно ей стало отмысли, что Ян Торнтон исчезнет из ее жизни.

– Если вы вовремя измените свое решение, – поддразнил он ее,– я возьму вас с собой.

Элизабет пришла в ужас от убежденности, с которой онпроизнес эти слова. Они все еще звучали у нее в ушах, когда она продираласьсквозь мокрый кустарник в густом тумане. Как все переменилось за эти несколькочасов: она больше не чувствовала себя той разумной, уверенной в себе женщиной,которой пришла сюда, – теперь это была до смерти напуганная, запутавшаяся всвоих чувствах девочка, придавленная тяжким грузом обязательств и условностей,которые гласили, что ее безумное влечение к Яну Торнтону было чем-то постыдными непростительным.

Вернувшись в поместье, Элизабет с ужасом поняла, что ужесовсем поздно и все, кто ездил на прогулку, давно вернулись. Она немедленноприняла решение послать Роберту записку с просьбой забрать ее сегодня жевечером, не дожидаясь утра.

Берте было приказано собирать вещи, ужин Элизабет попросилаподать в комнату. Весь остаток дня она старательно избегала подходить к окну,из которого открывался вид в сад. Раза два она все-таки выглянула и оба разавидела там Яна. В первый раз он стоял на террасе с сигарой в зубах, потом пошелчерез сад по тропинке, и было в его удаляющейся фигуре что-то такоенеприкаянное, что у нее болезненно сжалось сердце. В следующий раз она увиделаего в окружении незнакомых ей женщин, видимо, приехавших только сегодня. Женщинбыло пятеро, и все они, судя по поведению, находили его неотразимым. Элизабетсказала себе, что ей это безразлично, это просто не может ее волновать. У нееесть обязательства по отношению к Хэвенхёрсту и Роберту, и это должно быть длянее на первом месте. Что бы там ни думал Ян, она не может связать свое будущеес никчемным картежником, даже если он самый красивый мужчина, которого рождалаШотландия, и самый нежный…

Элизабет закрыла глаза, пытаясь отгородиться от этих мыслей.Какая невероятная глупость приходит ей в голову. Она ведет себя неразумно иочень рискованно, потому что Валери и другие, кажется, уже заподозрили, где и скем она была сегодня днем. Обхватив себя руками за плечи, Элизабет вздрогнула,вспомнив, как искусно и тонко ее вывели на чистую воду, не успела она войти вдом.

– Господи, да ты вся промокла, – увидев ее, воскликнулаВалери, изображая сочувствие. – На конюшне нам сказали, что ты уехала на весьдень. Только не говори, что все это время мокла под дождем!

– Нет, я… я наткнулась на домик в лесу и переждала там, покапрекратится дождь. – В тот момент это объяснение казалось ей совершеннобезопасным, поскольку она не видела, чтобы около коттеджа была привязана лошадьЯна. Однако если кто-нибудь проезжал мимо, то не заметить ее лошадь он не мог.

– Ив котором часу это случилось?

– Где-то около часа.

– А не встречался ли тебе мистер Торнтон, пока ты гуляла? –со злорадной улыбкой громко спросила Валери, и все, кто был в гостиной, сразузамолчали, повернув головы в их сторону. – Лесник сказал, что видел, как к домуподъехал высокий темноволосый мужчина на гнедом жеребце и вошел внутрь. Онрешил, что это один из гостей, и не стал обнаруживать своего присутствия.

– Я… я не видела его, – сказала Элизабет. – Там был… былсильный туман. Надеюсь, с ним не случилось никакого несчастья.

– Мы в этом. не уверены. Его до сих пор нет. Черайз оченьбеспокоится, хотя… – сделала паузу Валери, пристально наблюдая за лицомЭлизабет, – я уверила ее, что волноваться не стоит. Горничная из буфетнойсказала, что приготовила ему с собой ленч на двоих.

Отступив в сторону, чтобы пропустить проходившую пару,Элизабет сообщила Валери о своем решении уехать сегодня вечером и, не дав ейвозможности спросить о причине такого поспешного отъезда, сказала, что ей нужносменить мокрую одежду, и ушла.

С одного взгляда на бледное лицо Элизабет Берта поняла, чтослучилось нечто ужасное, а когда Элизабет велела немедленно отправить Робертузаписку, чтобы он сегодня же вечером забрал их домой, убедилась в этомокончательно. К тому времени, как была отправлена записка, Берте удалосьвытянуть из Элизабет большую часть истории, после чего весь остаток дня и вечерЭлизабет пришлось успокаивать свою горничную.

– Вам ни на йоту не станет лучше, если вы вытопчете тропинкуна ковре, – сказала ей Берта. – Нам еще придется выйти на ковер, когда миссТрокмортон – Джонс узнает о том, что произошло.

– Она ничего не узнает, – сказала Элизабет, но в голосе еепрозвучал скорее вызов, чем убежденность. Она снова упала в кресло, нервнотеребя юбку своего ярко-зеленого дорожного костюма. Ее шляпка с перчаткамилежали на кровати, рядом с которой стояли уложенные чемоданы. Элизабет и Бертаждали Роберта. Несмотря на напряженное ожидание, обе подпрыгнули отнеожиданности, когда раздался стук в дверь. Однако за дверью оказался лакей сзапиской для Элизабет.

Она развернула ее непослушными пальцами, молясь, чтобы тамне было написано, что посыльный не смог разыскать Роберта в Лондоне. «Приходитев оранжерею – мне необходимо с вами поговорить». В полном недоумении Элизабетсмотрела на корявые, поспешно нацарапанные слова, которые с трудом можно былоразобрать. Лакей уже начал спускаться по лестнице, когда Элизабет окликнулаего,

– Кто дал вам эту записку?

– Мисс Валери, миледи.

Вслед за испытанным облегчением, что это не от Яна, ей сжалосердце ужасное подозрение: вдруг Валери каким-то образом разузнала, чем оназанималась сегодня днем.