Одна из белых рук призрака подняла предмет, лежавший у егоног в темноте. Сначала Джесси показалось, что это портфель Джералда, обычнолежавший в соседней комнате, которую Джералд использовал в качестве кабинета,но когда призрак поднял эту вещь, в форме квадратной коробки, на свет, онаувидела, что вещь намного больше портфеля, к тому же имеет довольно поношенныйвид. Она была похожа на короба, с которыми когда-то ходили разносчики и уличныеторговцы.

– Прошу вас… – прошептала она дрожащим от ужаса голосом, –кто бы вы ни были.., пожалуйста, не причиняйте мне зла. Если вы не можетеотпустить меня, ладно, только не причиняйте мне зла.

Усмешка ширилась, и Джесси заметила отблески во рту: видимо,у ее визитера были золотые зубы, как и у Джералда. Он беззвучно смеялся, как бынаслаждаясь ее ужасом. Затем длинные пальцы стали раскрывать коробку. Ночнойгость, продолжая молча усмехаться, протянул к Джесси открытую коробку. Она былаполна костей и украшений. Там лежали фаланги пальцев и кольца, браслеты, зубы иожерелья; Джесси увидела такой большой бриллиант, что отраженный им свет луныосвещал целиком детский скелет. Она видела все это и хотела бы, чтобы это былсон. Это была какая-то немыслимая ситуация: полуосвещенный маньяк молчапоказывает ей свои страшные сокровища.

Одна рука призрака поддерживала коробку снизу, чтобы Джессимогла лучше все рассмотреть. Другая рука погрузилась в ворох костей и украшенийи стала разбирать их и перекладывать, производя ритмичные зловещие стуки извоны, похожие на стук кастаньет. Глаза призрака смотрели на Джесси во времяэтих движений. Уродливые черты его лица исказились в восхищении, рот раскрылсяв молчаливой ухмылке, а острые плечи поднимались и опадали в приступе смеха.

– Нет! – закричала Джесси, но голоса не было.

Ухмыляющаяся фигура залезла рукой глубже в коробку ипротянула полную пригоршню Джесси; золотые украшения и драгоценные камнипереливались в лунном свете.

Ослепительно яркая вспышка света на мгновение осветиладальние закоулки ее сознания, и все погрузилось во мрак.

Она с большим трудом возвращалась к реальности некотороевремя спустя, и осознала только две вещи: луна уже обошла дом и светила взападное окно, а она сама была чем-то страшно испугана… Потом она вспомнила:отец был здесь, может быть, он где-то здесь до сих пор. Ночной призрак внешнене был похож на него, однако это потому, что на отце была его маска солнечногозатмения.

Джесси потянулась и резко дернула ногой, так что простыняполетела на пол. Тем не менее она мало что могла сделать со своими руками,чувствительности в которых было не больше, чем в ножках кресла. Джесси широкораскрытыми, глазами уставилась в угол у шкафчика. Ветер утих, и тениуспокоились. В углу ничего не было. Ее ночной гость ушел.

«Может быть, и нет, Джесс: может, он просто нашел другое,более укромное место. Прячется под кроватью, например, а? Если он там, он влюбую минуту может высунуть ручищу и схватить тебя!» Ветер был слабый, безпорывов, и задняя дверь лишь поскрипывала. Других звуков не было. Пес ничем ненапоминал о себе, и именно это убедило ее в том, что незнакомец удалился.Теперь дом полностью принадлежал ей.

Взгляд Джесси упал на темную массу на полу. "Господи, –подумала она.

– Это Джералд. Я о нем совсем забыла".

Она откинула голову и закрыла глаза, чувствуя болезненный,сухой пульс в гортани и понимая, что это первый сигнал нового приступа жажды.Она не знала, сумеет ли заснуть без кошмарных снов, но ей хотелось попробовать…Больше всего на свете – конечно, кроме того, чтобы кто-то приехал сюда и спасее, – она хотела спать.

«Тут никого не было, Джесси, ты ведь это понимаешь?» «У тебябыли кошмары. – послышался голос Рут. Решительная и бесстрашная подруга Рут,которая ночью вся скрючилась от страха перед тенью у шкафа. – Ладно, – сказалаРут. – Смейся надо мной сколько хочешь, и может, я всего этого заслуживаю, ноне обманывай себя. Тут никого не было. Это все твое воображение. И большеничего тут нет».

«Ты ошибаешься. Рут, – спокойно ответила Хорошая Жена. –Кто-то тут действительно был, и мы с Джесси знаем, кто именно. Он не выглядел вточности как отец, но это только потому, что на нем была его маска солнечногозатмения. Да и не в лице дело и не в росте – он мог быть в ботинках с высокимикаблуками. В принципе он мог быть и не просто на ногах…» «На ходулях! –насмешливо протянула Рут. – Господи, ну наслушалась я тут! Человек умер доинаугурации Рейгана, а тут взял и вернулся из чистилища. Том Мэхаут и насвоих-то ногах плохо держался. А вы… Ходули! Да вы просто смеетесь!» «Все этоне важно, – ответила Хорошая Жена с каким-то спокойным упрямством. – Это былон. Я бы этот запах всюду узнала, запах жира и теплой крови. Не металла и неминерала. Запах…» Мысль подошла совсем близко, но в последний моментускользнула. Джесси спала.

Она осталась со своим отцом одна в Сансет-Трэйлс днем 20июля 1963 года по двум причинам. Одна была прикрытием для другой. Прикрытиезаключалось в том, что она будто бы все еще немного боится миссис Жилетт, хотяпрошло уже пять лет (а то и все шесть) после инцидента с печеньем. Настоящаяпричина была проста и незатейлива: она хотела побыть наедине со своим отцом.

У матери были какие-то подозрения, однако муж и десятилетняядочка манипулировали ею, как шахматной фигурой, и, хотя ей это не нравилось,делать было нечего. Джесси сначала пошла к папе. Ей оставалось всего четыремесяца до одиннадцати лет, но ум у нее уже был не детский. И подозрения СаллиМэхаут имели основания:

Джесси приступила к осуществлению хорошо продуманнойинтриги, которая должна была позволить ей провести день затмения с отцом. ПозжеДжесси поймет, что это еще одна причина держать рот на замке по поводу того,что произошло в тот день, потому что найдутся и такие – ее мать первая, –которые скажут, что у нее нет права жаловаться, ведь она получила то, чтозаслужила.

В день накануне затмения Джесси нашла отца на веранде; ончитал книгу «Пути мужества», а его жена, сын и старшая дочь ушли купаться вниз,на озеро. Том улыбнулся, когда она села рядом, и Джесси тоже улыбнулась.Готовясь к этой встрече, она покрасила губы помадой «Юм-Юм с мятой», – подарокот Мэдди к дню рождения. Джесси помада сначала не понравилась – какой-тодетский оттенок и вкус, как у пепсодента, но папа сказал, что она красивая, иэто разом обратило помаду в самый драгоценный из ее немногих косметическихресурсов, нечто особенное, что можно использовать только в чрезвычайныхситуациях.

Отец внимательно ее выслушал, однако даже не пытался скрытьвыражение удивления и скептицизма в глазах.

– Ты что, действительно хочешь сказать, что до сих порбоишься Адриэн Жилетт? – спросил он, когда она закончила пересказ всемизвестной истории о том, как миссис Жилетт ударила ее по руке, когда онапотянулась за последним куском торта. – Но это было.., я не помню точно, однакоя тогда еще работал у Даннингера, значит, это случилось до пятьдесят девятогогода. И спустя столько лет ты еще боишься? Прямо по Фрейду, моя дорогая!