— Дональд, вы пьяны?

— Ну и что?

— Какое событие отмечали?

— Я только что от бутлеггера.

— Я и не знала, что у них бывает еще спиртное.

— У них оно всегда было и будет.

— Симпатичный бутлеггер?

— Ага.

— И хорошая выпивка?

— Довольно приятная.

— Вы не захватили немного с собой?

— Только то; что у меня внутри…

— Что ж, должно быть, судя по запаху, немало. — Альтаподошла ближе, принюхалась. — И чеснок!

— Вам неприятно?

— Боже мой, нет. Мне жаль, что меня не было с вами.

Я получила бы массу удовольствия от визита. К чему подавалсячеснок?

— К бобам.

Альта уселась на колченогий стул.

— У вас есть сигареты, Дональд? Когда вы подъехали, я была втаком волнении, что выбежала из своей кабины, не захватив сумочку.

Я дал ей сигарету.

— Есть у вас с собой деньги?

— Немного.

— Сколько?

— Сотен шесть или семь в сумочке. Точно не помню.

— Лучше заберите их.

— О, с ними ничего не случится. Скажите мне, Дональд, зачемвы приехали сюда?

— Пытаюсь добыть оружие против Крумвезера.

— Зачем?

— Когда он станет угрожать вам, я постараюсь встать назащиту.

— Вы думаете, удастся?

— Не знаю. Он чертовски хитер.

— Это вот тут Боб и его компания владеют землей?

— Вам что-нибудь известно об этом?

— Совсем немного. Только то, что мне рассказал Боб.

— Я хочу задать вам вопрос, Альта, но боюсь, что он вам непонравится.

— Не нужно, Дональд. Мы так ладили друг с другом.

Я терпеть не могу, когда мне задают вопросы. Мне нравитсябыть независимой и жить своей жизнью. Но когда люди начинают задавать вопросы,я теряю ощущение этой независимости. Я отвечаю им и даже стараюсь не показыватьнедовольство, но мне все равно неприятно.

— И все же я спрошу: давали ли вы деньги вашему брату?

Альта сощурила глаза.

— Я полагаю, ответ на это хочет получить мой отец.

— Нет.

— Давала, — сказала она.

— Много?

— Нет.

— Деньги вкладывались в его компанию?

— Нет. Ни цента. Просто мне хотелось, чтобы Боб мог выйти издому, развлечься, начать какое-нибудь дело. Ведь отец лишил его всякойподдержки.

— Сколько вы ему дали?

— Мне не хочется отвечать, но я скажу вам.

— Так сколько?

— Около полутора тысяч долларов.

— За какое время?

— Примерно за два месяца.

— Когда вы прекратили давать ему деньги?

— Как только он начал работать.

— И с тех пор больше не давали?

— Нет.

— Но он просил их у вас?

— Да. И это сводит меня с ума. Поймите, Дональд, я не так ужхорошо к нему отношусь. Мне он кажется страшным занудой, но так или иначе, онвошел в нашу семью, и я должна терпеть его или бросить дом и житьсамостоятельно.

— Почему вы этого не сделали?

— Из-за отца и всего того дерьма, что его окружает.

— Вы говорите о его втором браке?

— Да.

— Как удалось поймать его в супружеские сети?

— Будь я проклята, если знаю, Дональд! Не надо говорить обэтом.

— Вы уже начали, продолжайте.

— Частично это была и моя вина.

— Почему?

— Я отправилась на юг, затем в Мексику, потом в тот самыйкруиз… Отец остался один. Его характер — причудливое сплетение самых разныхчерт. Он твердый и жестокий, но где-то внутри добрый и сентиментальный. Он былочень счастлив с мамой и со мной. Его личная жизнь была безоблачной и оченьмного значила для него. После смерти мамы — у нее был собственный капитал, вамэто известно — состояние было поделено между мной и отцом.

Я — полагаю, что должна признаться вам, — впуталась влюбовную историю, которая довела меня до сердечного приступа, и я не верила,что когда-нибудь справлюсь с этим. Отец сам велел мне уехать. Я послушалась.Когда я вернулась, он уже был женат.

— Как же это все-таки случилось?

— Как обычно случаются такие вещи, — сказала она с горечью.— Взгляните только на нее! Мне неприятно говорить о ней. Как может эта бабищаудержать кого-нибудь? Есть только один способ.

Я уставился на нее.

— Вы имеете в виду шантаж?

— Нет, конечно. Просто эта женщина — превосходная актриса.Вы когда-нибудь задумывались, Дональд, почему так много интересных женщин сяркой индивидуальностью не находят себе пары, тогда как придирчивые, ворчливые,вечно ноющие персоны обычно раздобывают хороших мужей?

— Вы собираетесь посвятить меня в тайны секса?

— Да, если вы в этом нуждаетесь, — усмехнулась она. — Выдостаточно взрослый, чтобы кое-что узнать о жизни.

— Так говорите.

— Люди, обладающие индивидуальностью, обычно не прибегают кдешевым трюкам, как это делают ханжи и лицемеры. Женщины такого типа предстаютперед людьми такими, каковы они есть на самом деле. И мужчины вступают в брак сними или отказываются от него. Но есть другой тип женщин. У них нетиндивидуальности, но есть великолепное умение притворяться, носить маску искрывать это до поры до времени. И вот нынешняя жена отца находит, что онодинок, нуждается в уходе и семейном очаге, что его дочь путешествует во всемусвету и, возможно, скоро выйдет замуж. Она приглашает его к себе обедать. Бобпрекрасно ведет себя, создавая иллюзию мужского радушия. Ничто не дает поводавидеть в ней ту особу, с которой вы встретились теперь.

Отец слыхом не слыхал до женитьбы на ней о ее высокомдавлении. Карлотта выглядела очаровательной, жаждущей семейного очага домашнейкошечкой, которая будет гладить отца по голове, когда он устанет, и играть сним в шахматы. Да она просто обожает шахматы! — Глаза Альты сверкнули. — Но ниразу не сыграла с отцом и партии со дня замужества. — Альта повысила голос,явно подражая мачехе: — «О, мне бы очень хотелось, Генри, я так скучаю пошахматам, но моя бедная голова, мое давление, ты же знаешь. Доктор советуетспокойные, легкие занятия». — Внезапно Альта оборвала свой монолог. — Ну вот, —сказала она, — вы вынудили меня к откровенности. Я полагаю, вы давно искалитакую возможность и рассчитывали подловить меня, когда я буду не в себе ирасскажу вам обо всех этих проклятых вещах.