— Вы ошибаетесь, — возразил я. — Меня не очень занимают эти«проклятые вещи». Я прежде всего хотел знать о финансовых сделках между вами ибратом.

— Вот благодарность! — засмеялась Альта. — Я раскрываю передвами душу и слышу в ответ, что вам нет до этого дела!

Я ухмыльнулся.

— Вы ели что-нибудь?

— Нет, и умираю с голоду. Я все ждала, когда вы подъедете.

— В городе наверняка уже все закрыто, но мы могли быпоискать заведение, которое работает и ночью.

— Знаете, Дональд, этот запах чеснока…

— Омерзителен, — подсказал я.

Она расхохоталась:

— Вы очень симпатичный субъект, Дональд, но ездите наужасающей колымаге. Вот, возьмите ключи от моей машины, поедем искатьприключений.

— Когда, вы сказали, приедет ваш отец?

— Не раньше полуночи.

Она открыла дверцу машины и юркнула внутрь.

Я включил зажигание. Мотор заурчал, машина тронулась. Этобыло стремительное движение, почти беззвучное и мощное, как взлет сигнальнойракеты. Я снизил скорость, но затем нажал на газ, и машина рванула вперед так,что мы едва не попадали. Альта рассмеялась: из-за привычки к своей развалюхе?

— Не правда ли, Дональд, она начинает двигаться, когда выпереключаетесь на вторую скорость, если только не спускаетесь под гору или неувязаете в грязи?

— Пожалуй, — согласился я.

Мы нашли уютный испанский ресторанчик и легко поужинали.

— Давайте покатаемся немного при лунном свете, — предложилаона, когда мы вышли из ресторана.

Я рассчитывал на ровную, спокойную дорогу вдоль реки. Таконо и оказалось. Дорога вела к горному перевалу, откуда можно было смотретьвниз на город и его окраины. С высоты изувеченная земля, отходы и шлак непроизводили такого ужасного впечатления. Лунный свет смягчал всю панораму, онакак бы становилась частью ночи и звездного неба, сливалась воедино с дикойприродой.

Я выключил мотор и свет. Альта прижалась ко мне.

Одичавший кролик замер на тропе перед машиной. Сова ринуласьна мышь. Темными провалами сгустились тени в ущельях. Вершины гор и долинавнизу мирно покоились, облитые лунным светом. Я почувствовал тяжесть телаАльты, крепко прижавшейся ко мне, услышал ее дыхание. Я взглянул на нее, думая,что она задремала, но глаза Альты были широко раскрыты и жадно впитываликрасоту окружающего…

Ее рука скользнула вниз и отыскала мою. Указательным пальцемона провела по ней и, глубоко вздохнув, спросила:

— Вам нравится все это, Дональд?

Вместо ответа я мягко прижался губами к ее виску.

На мгновенье мне показалось, что она хочет подставить мнегубы для поцелуя, но она не сделала этого.

Альта сидела неподвижно, по-прежнему тесно прижавшись комне.

Минуты текли.

— Лучше поедем назад, чтобы быть в кемпинге, когда появитсяваш отец, — предложил я.

— Да, наверное, пора.

Приближаясь к кемпингу, мы кружили по пригородам Валлидейла.Альта вздохнула:

— Дональд, я навсегда могла бы полюбить вас за это.

— За что именно?

— Просто за все то, что вокруг нас.

— Не я сотворил эти чудеса. — Я рассмеялся.

— Нет, — согласилась она. — И есть много всего другого, кчему вы не имеете отношения. И все же, Господи, Дональд, вы замечательныйпарень.

— К чему это вы ведете?

— Ни к чему. Просто хочу, чтобы вы знали. Другие мужчины навашем месте слишком много трепались бы или приставали ко мне. С вами яотдохнула. Вы стали как бы частью всей этой панорамы, а она — частью меня.

— Я неумел в обращении с дамами, вы это хотели сказать?

— Дональд, прекратите!

— Когда девушка говорит мужчине, что чувствует себя рядом сним в безопасности, он склонен считать этот комплимент двусмысленным.

Ее нервный смех был мне ответом.

— Вы удивились бы, узнав, насколько небезопасно для меняобщение с вами. Сейчас я просто хотела сказать о вдруг возникшей гармонии всегои вся… О, зачем я стараюсь объяснить это? Я не очень-то искусна в подобныхсюжетах. Вы сможете вести машину одной рукой, Дональд?

— Конечно.

Она отняла от руля мою правую руку, обвила ею свои плечи. Ямедленно ехал по пустынным улочкам маленького городка, населенного призраками ивоспоминаниями, минуя обветшавшие дома, деревья с отполированными лунным светомлистьями и темные провалы, где сгущались тени, казавшиеся чернильными пятнами,разбрызганными по земле чьей-то гигантской кистью.

В кемпинге нас уже поджидал Генри Эшбьюри. Он зафрахтовалсамолет, а затем нанял машину.

— Поставил рекорд по времени, папа? — спросила Альта.

Он кивнул, задумчиво оглядел нас, пожал мне руку, поцеловалАльту, затем снова оглядел меня, не разжимая губ.

— Не будь таким серьезным, — сказала Альта.

Я надеюсь, у тебя найдется немного виски? В этом городе«сухой закон». А здесь есть кастрюльки, и я могла бы приготовить пунш.

Мы направились в сдвоенную кабину, снятую Альтой для себя иотца. Альта подогрела виски, разлила по стаканам и присоединилась к нам.

Вам удалось что-нибудь разузнать? — спросил Эшбьюри.

— Не очень много, но кое-что удалось.

— Что же именно?

— Они производят разведку золота, видимо, только бурением.Для фунта с низким золотым содержанием не требуется много золота, чтобы«подсолить» мнимые месторождения, причем используется одно и то же золото,которое изымается из одной скважины и подсыпается в другую.

— Сколько же оно стоит?

— Не знаю точно. Насколько можно судить, несколько долларов.

— Как сильно «подсаливает» компания свои скважины?

— Думается, достаточно сильно.

— И как будут развиваться события?

— Учредители выдоят компанию досуха и скроются.

Они никогда не осмелятся начать промышленную добычу золота.Если они это сделают, выход золота будет так сильно отличаться от данныхразведывательного бурения, что легко обнаружится мошенничество с «засолением»скважин.

Эшбьюри откусил кончик сигары и молча закурил.