Один из санитаров прикрепил «наушники» к вискам Эдуарда.Другой, по всей видимости, настраивал прибор, вращая тумблеры то вправо, товлево. С кляпом во рту Эдуард неотрывно смотрел Веронике в глаза и словноговорил: не волнуйся, все в порядке.

– Я отрегулировал на сто тридцать вольт в три десятыхсекунды, – сказал тот, что возился с ящиком. – Ну, поехали.

Он нажал кнопку, и ящик зажужжал. В тот же миг глаза Эдуардазастыли, его тело изогнулось такой дугой, что, если бы не было привязано ккойке, наверняка сломался бы позвоночник.

– Прекратите! – закричала Вероника.

– А уже все, – ответил санитар, снимая с головыЭдуарда «наушники».

Однако тело продолжало биться в судорогах, голова такмоталась, что один из санитаров решил ее придержать руками. Другой уложилприбор в сумку и присел перекурить.

Через несколько минут тело как будто бы вернулось к норме,затем начались спазмы, пока санитар по-прежнему старался удержать головуЭдуарда. Вскоре судороги стали ослабевать, а затем полностью прекратились.Глаза Эдуарда оставались открытыми, и один из санитаров их закрыл, какзакрывают глаза мертвым.

Затем он вынул кляп изо рта юноши, развязал полосы ткани исложил их в сумку, где лежал прибор.

– Действие электрошока длится час, – сказал ондевушке, которая уже не кричала и казалась загипнотизированнойувиденным. – Все в порядке, скоро он придет в себя. Будет тише воды.

В первую же секунду электрошока Эдуард почувствовал то, чтоуже было ему знакомо: зрение стало ослабевать, как будто кто-то закрывалзанавеску, – и наконец все исчезло полностью. Не было никакой боли илистрадания, только он уже видел действие прибора на других и знал, как ужасноэто выглядит.

Теперь Эдуард был спокоен. Если незадолго до этого ониспытывал какое-то новое ощущение в сердце, начинал осознавать, что любовь этоне только то, чем его одаривают родители, – электрошок (или ЭКТ –электроконвульсивная терапия, как ее называют специалисты) наверняка вернет егов «нормальное состояние».

Главным эффектом ЭКТ было стирание недавних воспоминаний.Исчезали мечты и фантазии, возможность предугадывать будущее. Мысли должны былиоставаться обращенными в прошлое, иначе у пациента возникло бы желание сновавернуться к жизни.

Через час Зедка вошла в почти пустую палату – там былалишь одна койка, на которой лежал молодой человек. Рядом на стуле сиделаВероника.

Подойдя поближе, Зедка увидела, что у девушки снова быларвота, ее голова безвольно лежала на правом плече.

Зедка хотела было сразу позвать кого-нибудь из медперсонала,но Вероника подняла голову.

– Это ничего, – сказала она. – Был еще одинприступ, но он уже прошел.

Зедка ласково взяла ее за руку и повела в туалет.

– Это мужской туалет, – сказала девушка.

– Здесь никого нет, не беспокойся.

Зедка сняла с девушки грязный свитер, выстирала его иразложила на радиаторе отопления. Затем сняла с себя шерстяную кофточку и наделаее на Веронику.

– Оставь себе. Я пришла попрощаться. Девушка казаласьдалекой, как будто уже ничто ее не интересовало.

Зедка проводила ее в палату и снова усадила на тот стул, гдеона сидела прежде.

– Скоро Эдуард очнется. Вероятно, он с трудом будет помнитьо недавних событиях, но память достаточно быстро восстановится. Не тревожься,если на первых порах он не будет тебя узнавать.

– Не буду, – ответила Вероника. – Я тоже самасебя не узнаю.

Зедка придвинула стул и села рядом. Она уже столько временипробыла в Виллете, что несколько лишних минут с этой девушкой ничего не меняли.

– Помнишь нашу первую встречу? Я тогда рассказала тебеисторию про короля, пытаясь пояснить, что мир в точности таков, каким мы еговидим. Все сочли короля сумасшедшим, потому что он хотел установить такойпорядок, которого уже не было в головах подданных.

Однако в жизни есть вещи, которые, с какой стороны на них нисмотри, всегда остаются неизменными – и имеют ценность для всех людей.Любовь, например.

Зедка видела, что выражение глаз Вероники изменилось. Онарешила продолжать.

– Мне кажется, что, если тебе осталось жить совсеммало, а это недолгое время ты проводишь у этой кровати, глядя на спящего юношу,в этом есть что-то от любви. Я бы сказала больше: если за это время с тобойслучился сердечный приступ, но ты продолжала молча сидеть, просто ради того,чтобы оставаться рядом с ним, – значит, эта любовь может стать намногосильнее.

– А может быть, это отчаяние, – сказалаВероника. – Попытка доказать, что в конечном счете нет смысла продолжатьборьбу за место под солнцем. Я не могу быть влюблена в мужчину, который живет вдругом мире.

– Каждый живет в своем собственном мире. Но если тыпосмотришь на звездное небо, то увидишь, что все эти разные миры соединяются всозвездия, солнечные системы, галактики.

Вероника встала у изголовья Эдуарда. Ласково провела рукамипо его волосам. Она была рада, что в эти минуты ей есть с кем поговорить.

– Много лет назад, когда я была ребенком и мамазаставляла меня учиться игре на фортепиано, я говорила себе, что смогу игратьпо-настоящему хорошо лишь тогда, когда буду влюблена. Этой ночью впервые вжизни я почувствовала, что звуки словно сами текут из-под моих пальцев.

Какая-то сила вела меня, создавала такие мелодии и аккорды,которые я в жизни не смогла бы сыграть. Я отдалась пианино, потому что передэтим отдалась этому мужчине – при том, что он не тронул даже волоса у меняна голове. Вчера я была сама не своя – и когда отдавалась сексу, и когдаиграла на пианино. И все же у меня такое чувство, будто именно тогда ядействительно была собой.

Она покачала головой.

– Наверное, все, что я говорю, не имеет смысла.

Зедка вспомнила о своих встречах в Космосе – встречах стеми сущностями, которые плавают в разных измерениях. Ей захотелось рассказатьоб этом Веронике, но она боялась еще больше ее смутить.

– Прежде чем ты снова скажешь, что собираешься умереть,я вот что хочу тебе сообщить: есть люди, которые всю жизнь проводят в поискахтого переживания, которое было у тебя вчерашней ночью, но их поиск ни к чему неприводит. Поэтому, если уж тебе суждено умереть сейчас, умри с сердцем,наполненным любовью.

Зедка встала.