– Будешь платить за месяц вперед, наличными. Еслизахочешь отказаться от комнаты, предупредишь за две недели.

Как раз этого жильцы обычно не делали. Они постоянноменялись, но хозяйка содержала комнаты в чистоте и старалась сдавать их толькоприличным людям. Никаких пьяниц, проституток и распутных мужчин. Она всегдастаралась брать людей аккуратных и спокойных, таких, какой, на ее взгляд, былаКристел. На третьем этаже жили двое пожилых мужчин и одна девушка, а на одномэтаже с Кристел – три девушки и молодой страховой агент.

– Если у тебя не будет работы, ты не сможешь платить закомнату. Разве только у тебя есть деньги.

– Я постараюсь найти работу как можно скорее.

Кристел посмотрела хозяйке прямо в глаза. Она отсчитала избумажника четыре десятидолларовые купюры и пять долларовых. Эти деньги оназаработала в кафе. Как хорошо, что она сохранила их. Девушки ее возрастатратили на чулки, кино, газировку, а Кристел дрожала над каждым центом, которыйзарабатывала и прятала от матери.

– Нет ли поблизости ресторана, где нужны работники?Женщина рассмеялась. Здесь их полно, но она не знает ни одного, где бы Кристелмогли взять на работу.

– Ты говоришь по-итальянски?

Кристел с улыбкой покачала головой.

– Без этого они не принимают на работу. И не берутдевушек.

Кристел была слишком юная и симпатичная, а на Норт-Бичофициантами принимали лишь мужчин-итальянцев.

– Может быть, в городе, в другом районе?

Но когда Кристел пошла искать на следующий день, никто нехотел нанимать ее на работу, хотя она говорила, что у нее есть опыт. Все лишьсмеялись и даже не просили ее оставить номер телефона. Кристел былаобескуражена. Она купила сандвич и вернулась на квартиру к миссис Кастанья. Тасидела, как обычно, на ступеньках, наблюдая за постояльцами, болтая сознакомыми.

– Нашла работу?

Она смотрела, как Кристел медленно поднималась поступенькам. Неудобные туфли растерли ноги, голубое платье выглядело таким жевыцветшим, как и сама Кристел. Сгущался туман, она дрожала от холода. В мае здесьхолоднее, чем в долине, а она к этому еще не привыкла. В комнате она зажгламаленькую газовую плитку. Миссис Кастанья сказала, что никто ничего не получаету нее бесплатно. Она не собирается никого содержать. Она вырастила десятьдетей, и они все разъехались. А она хорошо зарабатывает, сдавая эти комнаты. Вотличие от Кристел, которая пересчитывала дрожащими пальцами оставшиеся деньги,сидя на единственном стуле и глядя на распятие над кроватью. Кроме него,единственным украшением комнаты был акварельный рисунок Девы Марии,нарисованный одной из дочерей миссис Кастанья, бывшей, как потом узналаКристел, в монастыре. Другие вышли замуж и обычно приходили к матери повоскресным дням. Кристел моталась по городу две недели и уже начала паниковать.Возвращаясь однажды вечером домой, она думала, что ей вообще не удастся найтиработу. Она уже соглашалась работать кассиром или посудомойкой, но над нейтолько посмеивались. Она всегда оказывалась то не того цвета, то не того пола,говорила не на том языке.

Этим вечером она шла домой через знаменитый районСан-Франциско – Пиратский берег. Сияли огни клубов и ресторанов, парочкипрогуливались рука об руку, смеясь и болтая. В отличие от Норт-Бич здесь всесияло, выглядело намного респектабельнее. Кристел была в голубой юбке и белойблузке, старых лакированных выходных туфлях и свитере, заимствованном ухозяйки. Он был черный, как и все, что та носила, и на десять размеров больше,но миссис Кастанья пожалела Кристел, дрожащую от холода по вечерам. У Кристелединственной теплой вещью был меховой жакет, который она надевала, отправляясьверхом с отцом по утрам. Ее гардероб оставлял желать лучшего. Но не этобеспокоило ее. Она хотела найти работу, какую-нибудь, даже если ей придетсямыть полы. Это далеко от ее мечты о Голливуде, но ей надо есть и платить заквартиру. Ей нужно хоть как-то зарабатывать на жизнь. Она решила на следующейнеделе обойти отели, а сейчас в последний раз попытать счастья в ресторане. Онастояла перед красивым, респектабельным рестораном, надпись на котором гласила«У Гарри». Кругом яркие огни и надпись пониже, обещавшая представление.

Кристел нерешительно топталась на ступеньках, не обращаявнимания на взгляды парочек, выходящих из ресторана. Все они были хорошо одеты.Кристел смотрела через окно на стоящего на сцене мужчину, исполняющего песнюКола Портера, и двух аккомпанирующих ему музыкантов. К ней торопливо подошелстарший официант и резко спросил, чего она хочет. Здесь не терпели любопытных,пялящихся на шоу, не терпели проституток, стремящихся подцепить клиента. ОднакоКристел никак не походила на проститутку. В этом не по размеру свитере ипоношенной одежде она больше смахивала на сироту.

– Так что же ты хочешь?

Кристел посмотрела ему прямо в глаза и постаралась унятьдрожь в коленях.

– Работу какую-нибудь. Я буду мыть посуду, убирать состолов... что-нибудь... Мне очень нужна работа.

Он только собрался ей отказать, как вдруг увидел, до чегоона хороша собой. От одного взгляда замирало сердце, взгляд ее волновал. Онподумал вдруг, что она, вероятно, понравится Гарри, взглянул на часы, может,шеф еще в конторе, но час уже был поздний.

– Ты работала в ресторане? – Он поправилгалстук-бабочку, скользнув взглядом по столам, и вновь посмотрел на Кристел. Унее такое лицо, что хотелось плюнуть на все и смотреть на него всю жизнь. АКристел, казалось, не заметила, какое произвела впечатление. Она оченьнервничала, но все же в ней были особая открытость и чувственность. – Тыкогда-нибудь работала официанткой?

– Да. – Из страха, что он ей сейчас откажет, она несказала, что работала в деревенском кафе.

– Сколько тебе лет?

– Восемнадцать. – Кристел не умела врать и произнеслаэто неуверенно.

– Для того чтобы работать здесь, надо быть постарше.Таков закон. – Он указал ей на дверь.

– Ну тогда мне двадцать один... пожалуйста! – Голос уКристел был нежный, невероятно синие глаза улыбались, и он начал оттаивать. –Ну пожалуйста, ведь никто не узнает... – Кристел почувствовала, что онсмягчился. – Я буду хорошо работать, клянусь... ну испытайте меня, хотьнесколько дней, неделю... пожалуйста.

Она смотрела на него с такой мольбой, что он не решился ейотказать. К тому же она просто красавица и такая молодая, незащищенная. Что-топодсказывало ему, что ей действительно очень нужна работа и она будет стараться.Но, черт возьми, что скажет Гарри? Хотя, в конце концов, если она им неподойдет, они всегда могут отказать. Он вновь посмотрел на Кристел и встретилее серьезный взгляд.

– Ладно, приходи завтра в обед. Одна из девушек дасттебе униформу. И подкрасься немного, а то выглядишь на пятнадцать. И ради Бога,избавься от этого свитера.

– Да, сэр. – Она улыбнулась ему совсем по-детски. Онсмотрел на нее и думал, что никогда не видел девушки красивее ее. Значит, ейвосемнадцать. Он надеялся, что Гарри поверит, что ей больше.