– Кристел, это Гарри, хозяин ресторана.

Она поздоровалась с ним за руку, испытывая страх, но изовсех сил стараясь скрыть его за улыбкой.

Она была даже красивее, чем он представлял, она простоошеломляла.

– Здравствуйте, Гарри. – Голос был глубокий и нежный. Унего появилось чувство, что он нашел алмаз в тюбике зубной пасты.

– Я слышал, ты хорошо работаешь.

Он слышал намного больше, но ничего не сказал ей об этом.

– Тебе здесь нравится?

– Да, очень. – Она лучисто улыбнулась Перл, которая сгордостью смотрела на нее. Она интересовалась ее делами, и временами казалось,что Кристел – ее дочь.

– Перл говорит, ты немного поешь?

Он и сам прекрасно знал положение вещей, но хотел осторожноподготовить ее к своему предложению.

– Ты когда-нибудь думала о том, чтобы петь на сцене?Кристел отрицательно покачала головой.

– Может, попробуешь?

Кристел колебалась. Она посмотрела на Перл.

– Она тебя научит кое-чему. С таким лицом, как у тебя,мы можем попробовать.

Он старался говорить небрежно, чтобы не испугать ее, а длясебя уже все решил и именно об этом разговаривал с Перл последние полчаса. Тасчитала, что глупо заставлять Кристел бегать на кухню и обратно с подносом.

– Попробуем? – Тон у Гарри был ободряющий, и Кристелпочувствовала возбуждение. Она любит петь, и мысль о возможности петь вресторане, перед аудиторией, приводила ее в трепет. Ей хотелось обнять ирасцеловать Гарри, но она старалась быть сдержанной. Она лишь засмеялась своиммягким смехом:

– А если забросают тухлыми яйцами?

– Мы тебя выручим, – усмехнулся Гарри.

Он действительно был приятным человеком и понравилсяКристел.

– Ты не против, если Перл тебя подучит кое-чему? Онадовольно сносно поет и чертовски хорошо танцует, танцевала когда-то, пока несломала лодыжку.

Они познакомились много лет назад, когда Перл работала втеатре «Фокс», были любовниками, но это было так давно. Когда она не смоглатанцевать, он принял ее к себе на работу. К ней у него осталось теплое чувство.Это видно по его взгляду, когда он говорил о ней.

– Так что пусть Перл покажет тебе пару вещичек, хорошо,малышка?

– Хорошо, – вымолвила она, улыбаясь Перл.

Гарри ушел, а она испуганно подумала, что не справится. Онадождалась, пока он отошел достаточно далеко, и посмотрела на Перл:

– Ты думаешь, я смогу?

Перл задумчиво покачала головой. Она вдруг испугалась, чтоГарри клюнет на Кристел, она ведь такая красивая. Но Кристел даже и не пыталасьпривлечь его внимание.

– Не беспокойся, все будет отлично. У тебя получится.Все сойдут с ума, когда услышат твой голос.

Я научу тебя кое-чему. Они сразу влюбятся в тебя. Приходизавтра в два, и мы порепетируем под пианино.

Она посмотрела на девушку, лишь немного завидуя ее юности.Она слишком любила ее, чтобы злиться.

– А ты не передумаешь? – Кристел смотрела на нее свосхищением.

Перл рассмеялась:

– Нет, черт возьми, не передумаю. Для меня это пустяки.– Она улыбнулась задумчивой, полной воспоминаний улыбкой. – Я не передумаю радиГарри.

Кристел встретилась с ней на следующий день, и Перл показалаей несколько простых танцевальных движений. Кристел поразили ее фация игибкость.

– Как ты красиво танцуешь!

Глаза ее блестели от восхищения, и Перл была тронута.

– Совсем не то, что раньше. Была – да. Но это былочертовски давно. Я сломала лодыжку, она не срослась нормально, и это сталоконцом моей карьеры. Однако я была простой танцовщицей.

Они репетировали на сцене около часа. Перл показывала, какдвигаться под музыку, как держать микрофон.

– Теперь послушаем, как ты поешь. Здесь тебя не надоучить. Спой что-нибудь по своему выбору.

Кристел выбрала песню, которую любил отец, и Перл подобралаее на слух. Кристел начала неуверенно, но потом на нее нахлынули воспоминанияоб отце, о детстве. Голос Кристел окреп вместе с болью и нежностью. Она закрылаглаза, а когда закончила, по щекам катились слезы. Перл сидела пораженная, не всилах произнести ни звука. Это гораздо лучше, чем она ожидала. Голос Кристелобладал чистотой и силой, заставлял зрителей затаить дыхание.

– Бог мой, я не представляла, что ты можешь так петь.Хоть сейчас на студию делать запись.

Кристел очнулась и вытерла слезы. В ресторан сталисобираться служащие к началу работы.

– Может быть, когда-нибудь.

Но она все еще сомневалась, что это когда-нибудь произойдет.Перл обещала продолжить репетицию на следующий день. У них появился секрет.Вечером Перл сказала Гарри:

– Ты поставил на победителя. Она еще не знает об этом,я не хочу ее спугнуть, но она фантастична. Ее голос заставляет умирать. Немногоподучить, и однажды она станет звездой. Вот подожди, ты ее услышишь.

Гарри весь светился. На следующий день он вышел из конторыпослушать. У него на глазах тоже показались слезы. Возвращаясь в контору, онулыбался.

Перл и Кристел репетировали весь май и часть июня. В один извечеров, в четверг, они поняли, что Кристел готова выступить перед публикой.Она отрепетировала тридцать песен, все шло гладко. Гарри знал, что ей предстоитвыступить этим вечером, и, волнуясь, стоял в стороне. Такая находка, как она,бывает раз в жизни.

– Удачи, – прошептал он, когда Кристел поднималась насцену в бледно-голубом вечернем атласном платье, которое ей одолжила Перл.

Она осторожно вышла на сцену, почти с ужасом глядя в тусторону, где стояла Перл, думая, что зря они все это затеяли. Перл подбодрилаее знаком. Включили прожектор, полилась музыка, и Кристел забыла обо всем изаставила петь свое сердце. Она исполнила песню Билла Холидея «Бог благословилдитя». Она оправдала все надежды. Это было потрясающе. Ее голос взял в пленсердца всех в зале своей неожиданной силой и чистотой. Она заставила ихплакать. Ей аплодировали, не отпуская со сцены. Кристел поняла, что онапобедила. Она мечтала о таком мгновении, и вот оно настало. Сейчас ей уже ненужен Голливуд, ей нужны эти люди, этот ресторан, это мгновение. Потом Гаррипринес шампанское и, глядя на Кристел светящимися глазами, пригласил их с Перлпосидеть вместе.

– Ты мечтала когда-нибудь стать певицей, малышка?

– Нет, сэр. – Она мечтала стать кинозвездой, но непевицей.

Он похлопал ее легонько по руке и налил бокал шампанского,улыбнулся Перл и затем сказал, обращаясь к Кристел: