Из этого следовало, что в мае 1682 года (7190-ый год постарорусскому летоисчислению) Корнелиус находился в волжском городе Кромешники,где как раз в это время дожидался вызова в Москву опальный боярин АртамонСергеевич Матфеев. Это подтверждало семейную легенду о том, что капитан фонДорн был близок к первому министру царя Алексея Михайловича и даже женился наего дочери. Последнее утверждение, разумеется, носило совершенно сказочный характери, вероятно, основывалось на том, что сын Корнелиуса Никита Фондорин долгоевремя служил личным секретарем графа Андрея Артамоновича Матфеева, петровскогопосланника при различных европейских дворах.

Статья Николаса заканчивалась предположением, что грамотка,очевидно, была разрублена во время майского мятежа московских стрельцов,кинувших на копья боярина Матфеева и нескольких его приближенных, в том числе,вероятно, и Корнелиуса фон Дорна, сведений о котором после 1682 года несохранилось.

А три недели назад, когда Николас вернулся из Венеции, гдеобнаружился след одной любопытнейшей истории из 1892 года, связанной снеугомонным Эрастом Петровичем, его поджидала бандероль из Москвы.

На коричневой грубой обертке штемпель московского Главпочтамта.Ни имени отправителя, ни обратного адреса. Внутри – номер журнала «Российскийархивный вестник» трехлетней давности.

К странице 178, где размещалась рубрика «Новости архивногодела», приклеена красная закладка. Рядовая информация, затерянная средиизвещений о научных семинарах, защищенных диссертациях и мелких находках впровинциальных фондах. Без подписи, даже без заголовка – просто отделеннаязвездочкой.

* В ходе грунтовых работ при строительстве здания районнойадминистрации в г. Кромешники (Костромская область) обнаружен каменный подклет,который, очевидно, принадлежал к ансамблю вотчинной усадьбы графов Матфеевых,сгоревшей в 1744 году. Члены областной Археологической комиссии обследовалиподземелье, простучали стены и нашли тайник небольшую нишу, заложенную двумякирпичами белого цвета. Внутри оказался кожаный сундучок с предметами, по всейвероятности, относящимися к середине XVII века: уникальный бронзовый будильникгамбургской работы и золотой медальон с латинскими инициалами «С. v. D», а такжеправая половина свитка, написанного скорописью. Будильник и медальон переданы вгородской краеведческий музей, свиток отправлен на хранение в ЦАСД.

Николас пробежал заметку глазами, потом прочитал еще раз,очень внимательно, и сердце заныло от невыразимого, пьянящего чувства – тогосамого, что охватывало Фандорина всякий раз, когда из густой тьмы безвозвратноушедшего времени вдруг начинали просеиваться тонкие светоносные нити. Именноиз-за этого волшебного мига, который ученому магистру довелось испытать всегонесколько раз в жизни, он и стал заниматься историей. В кромешном мраке, встране of no return[1] (по-русски так не скажешь), вдруг зажигался огонек,источавший слабые, манящие лучи. Сделай шаг, ухватись за эти бесплотные ниточкии, может быть, тебе удастся схватить Время за край черной мантии, заставить еговозвратиться!

Кромешники, С. v. D., Матфеевы, фрагмент свитка, XVII век –всё сходилось. Недостающая часть духовной обнаружена, это не вызывало сомнений!Более или менее ясно было и происхождение бандероли. Кто-то из русских (надополагать, историк иди работник архива) наткнулся на статью Фандорина в«Королевском историческом журнале», вспомнил заметку из давнишнего «Архивноговестника» и решил помочь англичанину. Как это по-русски – не назваться, неприложить сопроводительного письма, не дать обратного адреса! С западной точкизрения – чистейшее варварство. Однако Николас успел хорошо изучить повадки ипсихологию новых русских. Анонимность послания свидетельствовала не столько одефиците воспитанности, сколько о застенчивости. Вероятно, бандероль прислалчеловек бедный (известно, в каком положении нынче российские ученые), ногордый. Боится, что богатый иностранец, обрадованный бесценной подсказкой,оскорбит его предложением денежной награды. Или же отправитель постеснялсянаделать ошибок в английском, хотя, казалось бы, мог сообразить, что авторстатьи о России XVII века должен худо-бедно понимать и современный русский.

(О, пресловутая новорусская застенчивость! Николас знавалодного москвича, стажировавшегося в Лондонском университете, который спьянунаговорил заведующему кафедрой глупостей, а назавтра даже не попросил прощения,хотя судя по сконфуженному виду отлично всё помнил. «Надо подойти к профессоруи просто извиниться, – сказал ему Фандорин. – Ну, выпили – с кем не бывает».Новый русский ответил: «Не могу. Стесняюсь извиниться». Так и страдал до концастажировки.) Да какая разница! Если неизвестный благодетель не хочетниколасовой благодарности – не надо. Главное, что теперь при некотором везениии настырности удастся написать настоящую книгу. Если Корнелиус находился вссылке вместе с Артамоном Матфеевым (а теперь это можно считать практическидоказанным), то в полном тексте завещания могли обнаружиться поистине бесценныесведения. Тут пахло серьезным научным открытием. А не получится с открытием,всё равно можно будет набрать материал на монографию. Скажем, с такимназванием:

КОРНЕЛИУС ФОН ДОРН / КОРНЕЙ ФОНДОРН Биография служилогоиноземца предпетровской эпохи, составленная его потомком

А что? Совсем неплохо. Посидеть в этом самом ЦАСДе, то естьЦентральном архиве старинных документов, полистать дела о найме иностранныхофицеров, реестры о выдаче жалованья, протоколы допросов Приказа тайных дел поделу Артамона Матфеева – глядишь, факты и подберутся. Изложить их на широкомфоне эпохи, привести сходные биографии других наемников, вот и выйдет книжка.Заодно Николас наконец познакомится с подлинной, а не романтизированнойродиной. Право, давно пора.

Сэр Александер лежал на дне морском и отговорить наследникаот рискованной затеи не мог, и Николас осуществил принятое решение сголовокружительной быстротой. Снесся по факсу с московским архивом, убедился,что нужный документ действительно имеется в хранилище и может быть выдан, а остальноеи вовсе было пустяками: билет, заказ гостиницы, составление завещания (так, навсякий случай). Все движимое и недвижимое имущество за неимением ближних идальних родственников Николас завещал Всемирному Фонду борьбы за праваживотных.

И всё, в путь – морем, потом поездом, по предполагаемомумаршруту следования далекого предка.

В кейсе, что сейчас покоился под сиденьем спального вагона,лежало всё необходимое: солидная рекомендация от Королевского историческогообщества, ноутбук со спутниковым телефоном, ручным сканером и новейшей, толькочто разработанной программой расшифровки старинных рукописей, заветнаяполовинка духовной с сопроводительным сертификатом, страховка, обратный билет соткрытой датой (не на поезд, на самолет).