«Ты уже мыслишь как преступница, – произнес голос, которыйпозже будет принадлежать Хорошей Жене. – Потом сможешь все обдумать, а сейчаснужно закончить это маленькое дело!» Хорошо. Джесси снова нервно разгладилаволосы, хотя они были уже в относительном порядке. Если мать спросит, откудавзялись мокрые трусики, она ответит, что было жарко и она искупалась в них, алетом на озере это естественно.

«Тогда, чушка, позаботься о том, чтобы и майка была мокрой,поняла?» «Конечно, – согласилась она, – хорошая мысль».

Она надела халат, висевший на двери ванной, и вернулась вкомнату, чтобы взять майку, которая была на ней утром, когда ее мама, сестра ибрат уезжали.., тысячу лет тому назад. Она опустилась на колени и стала искатьпод кроватью.

«Другая женщина тоже что-то ищет, – заметил голос. – и у неев ноздрях тот же запах. Запах, похожий на запах меди и устриц».

Джесси слышала и не слышала. Ее внимание было сосредоточенона поисках майки. Она нашла ее вместе с шортами под кроватью.

«Он из колодца, – продолжал голос, – запах доносится изколодца…» «Да-да, – подумала Джесси, хватая одежду и возвращаясь в ванную. – Изколодца донесется.., прямо стихи, да и только».

"Она столкнула его в колодец, – сказал голос, и это онанаконец услышала. Джесси остановилась, как громом пораженная, с широкорасширенными зрачками в дверях ванной. Теперь она была испугана как-тосовершенно иначе, смертельно испугана. Она осознала, что этот голос не былпохож на остальные: такие голоса далеких радиостанций она ловила ночью поприемнику при хорошей погоде, и казалось, что они долетают с другой планеты.

«Не так далеко, Джесси: та женщина тоже на тропе затмения».

Одним духом она убежала по лестнице на второй этаж. Онавидела кусты смородины без признаков тени под потемневшим от затмения небом: еепреследовал отчетливый запах морской соли. Джесси увидела загорелую женщину впростом платье с выгоревшими волосами, собранными в пучок. Она стояла наколенях перед рассыпавшимися щепками; рядом лежала белая ткань. Джесси былауверена, что она оступилась.

– Кто вы? – спросила она женщину, но та исчезла.., есливообще тут когда-либо появлялась.

Джесси оглянулась, чтобы убедиться, что загорелой женщинынет сзади; ее там не было. Джесси была одна.

Она перевела взгляд на свои руки и увидела, что они покрытыгусиной кожей.

«Не надо было терять головы, – прошептал голос, которыйпотом будет принадлежать Хорошей Жене Бюлингейм, – ты вела себя ужасно, ужаснои теперь будешь расплачиваться за то, что потеряла голову».

«Я не потеряла. – ответила Джесси. Она посмотрела на своебледное, безжизненное лицо в зеркале ванной. – Нет!» Она стояла минуту внапряжении, как вкопанная, ожидая услышать голоса или увидеть эту женщину,которая оступилась, рассыпав охапку щепок по земле, но ничего больше неуслышала и не увидела. Этот страшный некто, который сказал ей, что какая-то онатолкнула кого-то его в какой-то там колодец, тоже, видимо, исчез.

«Очнись, милая, – посоветовал голос, который в будущемокажется голосом Рут, и Джесси ясно осознала, что голос советовал ей идти. – Утебя в голове сегодня сумбур. Я не стала бы думать ни о чем, вот и все».

Это был очень нужный совет. Джесси быстро сунула майку подкран, намочила ее, отжала, потом ступила под душ и обдалась водой. Наскоровытеревшись, быстро вышла из ванной. Обычно она не надевала халат, чтобыпробежать в комнату, но теперь запахнула его, не застегивая.

Она замедлила шаг в дверях, закусив губу и прося Всевышнего,чтобы эти смутные голоса не вернулись. Чтобы у нее снова не возникло этихобразов или галлюцинаций. Все было пока спокойно. Она сбросила халат на кроватьи достала свежие шорты и майку из шкафа.

«У нее тот же самый запах, – подумала она. – Кто бы ни былаэта женщина, у нее тот же запах, идущий из колодца, куда она столкнула мужчину,и это все от затмения. Я увере…» Она повернулась со свежей майкой в руке иостановилась. Отец стоял в дверях, глядя на нее.

Джесси проснулась при бледном свете зари; в ее сознании ещемаячил образ женщины с волосами, собранными в обычный пучок, как это делаюткрестьянки, женщины, споткнувшейся у кустов смородины и растерянно глядевшей нарассыпанные щепки. То ли во сне, то ли наяву стоял тот же ужасный запах. Джессине вспоминала об этой женщине уже давно, и теперь, вынырнув из своихпереживаний почти тридцатилетней давности, она подумала, что ей сегодня даносверхъестественное видение событий того дня.

Сейчас все это не имело значения – ни то, что случилось сней на веранде, ни случившееся позже, когда она обернулась и увидела отца,стоящего в дверях спальни. Все это произошло очень давно, а вот сегодня…

Она лежала на подушке и смотрела на свои скованные руки. Оначувствовала себя такой же бессильной и беспомощной, как муха в паутине, докоторой уже добрался паук, и она ничего не хотела – только снова заснуть,заснуть навсегда и без снов.

Но такого счастья она не заслужила.

Где-то рядом с ней раздавалось жужжание. Ее первая мысльбыла о будильнике. Вторая, после двух или трех минут настороженного вслушиванияс широко раскрытыми от страха глазами, – сработал детектор дыма. Эта вновьпробудило в ней надежду, что помогло окончательно проснуться. Нет, это небудильник и не детектор дыма, этот звук больше похож на.., этих…

«Это мухи, милая, и ничего больше, – раздался голос, которыйне шутил, только теперь он звучал устало и безнадежно. – Осенние мухи, которымничего уже не светило, кроме зимней спячки, а теперь они получили неожиданныйподарок в виде бывшего Джералда Бюлингейма, в прошлом адвоката и любителянаручников».

– Господи, когда же кончится этот кошмар, – пробормоталаДжесси. Она с трудом узнала свой голос.

Джесси посмотрела на правую руку, перевела взгляд на плечо(которое она чувствовала), а затем на левую руку. С внезапным ужасом онапоняла, что смотрит на свои руки теперь совершенно иначе – как на мебель,выставленную в витрине магазина. Казалось, что они не имеют ничего общего сДжесси Мэхаут Бюлингейм, и в этом, в сущности, не было ничего странного: онасовершенно их не чувствовала. Ощущения появлялись ближе к плечам.

Джесси попыталась подтянуться в постели повыше и обнаружила,что атрофия рук зашла дальше, чем она предполагала: они не только отказывалисьподтянуть ее, но и сами не шевелились. Они совершенно игнорировали все приказыее разума. Она взглянула еще раз на свои руки, и теперь они уже не показалисьей мебелью. Теперь они казались безжизненными кусками мяса, которые висят накрючьях в магазине. Это вызвало у нее пронзительный вопль отчаяния.